Достойный жених. Книга 2

– Дорогой мой, – сказал он, захватив обе руки Прана, – все чуть не сорвалось, чуть не сорвалось. Некоторые другие кандидаты были очень сильны, но ведь между нами всегда было взаимопонимание, мы всегда действовали согласованно… Мне не следовало бы этого говорить, пока в ученом совете не вскрыли запечатанный конверт с нашим решением, но исход дела обеспечило не столько ваше превосходное выступление, сколько то, что я сказал несколько теплых слов в ваш адрес… – Вздохнув, профессор Мишра продолжил: – Не все были согласны. Некоторые говорили, что вы слишком молоды, неопытны и не проверены в деле. «Ужасное преступление быть молодым…»[240] и так далее. Но, помимо соображений чисто профессиональных, в столь трудный момент для вашей семьи возникает чувство, что ты должен что-то сделать, помочь… Я не люблю произносить напыщенные речи о гуманности, но великий поэт говорил о «мелких невидных деяниях любви и доброты»[241]. Это был Вордсворт, если не ошибаюсь?

– Да, насколько помню, – медленно и удивленно ответил Пран, пожимая бледную потную руку профессора.

18.12

Махеш Капур находился в коллекторате[242] в Рудхии, чтобы присутствовать при подсчете голосов на избирательном участке Салимпур-Байтар. Он опоздал к назначенному часу, но и окружной магистрат не смог приехать вовремя, так как его джип застрял на дороге из-за проблем с зажиганием. Члены счетной комиссии рассортировали все урны по кандидатам и приступили к подсчету голосов первого из них, независимого кандидата Икбала Ахмада. Высыпав содержимое одной из его урн на несколько столов, все члены комиссии одновременно начали считать бюллетени под наблюдением представителей счетных комиссий кандидатов.

Результаты подсчетов предписывалось заранее не разглашать, но, разумеется, это не соблюдалось, и вскоре стало известно, что Икбал Ахмад, как и ожидалось, набрал очень мало голосов. Поскольку писать или что-либо отмечать на бюллетене не требовалось – избиратели должны были просто опустить его в ту или другую урну, – испорченных бюллетеней практически не встречалось. Подсчет шел быстро, и, если бы работу начали вовремя, к полуночи все закончили бы. Но было уже одиннадцать часов, все устали, а у кандидата от партии Конгресса, уже набравшего, ко всеобщему удивлению, более 14 000 голосов, оставались непроверенными еще несколько урн.

В некоторых урнах Махеша Капура обнаружились неожиданные подношения в виде красного порошка и мелких монет. Очевидно, их оставили вместе с бюллетенями какие-то набожные крестьяне, увидевшие на урне изображение священного животного.

Пока под наблюдением окружного магистрата и главы подокружной администрации продолжался подсчет, Махеш Капур подошел к Варису, наблюдавшему за происходящим с обеспокоенным видом, и произнес:

– Адаб арз[243], Варис-сахиб.

– Адаб арз, – буркнул Варис. Обращение «сахиб» явно звучало насмешкой.

– Как себя чувствует Фироз?

Хотя вопрос был естественен, Варис вспыхнул от стыда, сразу подумав о розовых листовках.

– Почему вы спрашиваете? – отозвался он.

– Потому что меня это интересует, – меланхолично ответил Махеш Капур. – Я почти ничего не знаю о его состоянии и думал, что вы знаете. Наваба-сахиба нигде не видно. Он не собирался прийти?

– Он же не кандидат, – бросил Варис. – А Фироз в порядке, – добавил он, не глядя на Махеша Капура.

– Я рад, – сказал Махеш Капур и хотел передать больному привет, но передумал и отвернулся.

Незадолго до полуночи результаты подсчета голосов были следующими:

1. Али, Мир Шамшер          Независимый кандидат            481

2. Ахмад, Икбал                 Независимый кандидат            608

3. Джха, Шанти Прасад       Рама-Раджья Паришад             1154

4. Капур, Махеш                ИНК                                     15 575

5. Хусейн, Мухаммед          НРКП                                   1533

К полуночи только-только закончили считать голоса Махеша Капура, и окружной магистрат в качестве уполномоченного по выборам объявил, что подсчет приостанавливается по всей стране в знак уважения к королю Георгу VI. Еще за два часа до этого он предупредил кандидатов и их агентов о задержке, так что, несмотря на напряженную атмосферу, никто не возмущался. Подсчитанные бюллетени и еще не вскрытые урны были заперты по отдельности в казначейском помещении, где они должны были храниться до восьмого февраля.

Результаты подсчетов неминуемо просочились во внешний мир, и люди в Брахмпуре и в избирательном округе пришли к такому же заключению, что и информатор профессора Мишры. Махеш Капур тоже смотрел в будущее с оптимизмом. Он задержался в своем поместье в Рудхии, осматривая пшеничные посевы и обсуждая с управляющим фермой хозяйственные вопросы.

Утром восьмого февраля он проснулся бодрым, радуясь тому, что хотя бы одна из проблем свалилась с его плеч.

18.13