Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Ты можешь рассудить сама, отвечала мне мать моя, что ежели мы останемся здесь долее, то можно будет почесть, что ты не согласуешься должности своей повиноваться. Сего ни как не стерпят. Не сказал ли тебе сам твой отец, что хочет видеть от тебя повиновение, но быть так; оставляю тебя еще и в третий раз; постараюсь извинить тебя сколько можно. Скажу, что ты бы хотела сойти с нами обедать, но твоя скромность…

Ах! сударыня! не говорите мне о сем более, когда…

О! дочь непослушливая! сказала она вставая со своего стула и идучи к дверям; я даю тебе время на размышление; но вздумай то, какие должна я буду принять от отца твоего упреки за мое к тебе снисхождение.

Между тем остановилась она у дверей на малое время, как будто бы ожидала от меня того, чтобы я просила ее изъясниться обстоятельнее.

Ах! матушка! сказала я ей; может ли меня что нибудь тронуть более нежности и снисхождения моей матери.

Мать моя не отвечая мне на то ни слова вышла.

Свидетельствуюсь всем, что все писанное мною настоящая правда, и как уверена в том, что ты никакими касающимися до друга твоего подробностями не наскучишь, то буду и вперед продолжать письма мои все таким же образом. Между тем прошу тебя, ежели нет тебе особливой нужды в Роберте, то присылай его ко мне всякой день, хотя бы я и не успела для тебя ничего приготовить.

Однако ж весьма бы для меня было желательно, чтобы он не возвращался назад с пустыми руками. Очень бы ты была великодушна, если бы столько же часто писала ко мне из одного действия великодушия, сколько я к тебе пишу, будучи побуждена к тому несчастьем! Когда не найду я моих писем на условленном месте то знаю уже, что они в твоих руках. Будь уверена, что я не упущу ни одного случая, когда только улучу время сделать тебе о себе какое нибудь уведомление.

ПИСЬМО XVII.

КЛАРИССА ГАРЛОВ К АННЕ ГОВЕ.

Мать моя пришедши ко мне после обеда сказала, что на вопросы отца моего о добровольном моем повиновении дала она ему знать, что желала бы, чтобы оставить мне всю свободу объявить свои мысли без всякого принуждения, дабы повиновение мое казалось гораздо добровольнее. Сказала ему также и то, что во время его прихода в мою горницу выслушивала она мои возражения, по которым начинает понимать, что я отрицаюсь от всякого супружества.

Отец мой отвечал ей сердитым и свирепым голосом, чтобы я остерегалась приводить его против себя во гнев и негодование.

И так, говорила мне мать моя, пришла я к тебе теперь с таким известием; ежели ты будешь продолжать твое упорство, то каким образом нам с тобою поступать будет должно?

Так матушка! отвечала я; вы отдаете справедливость моим чувствиям, когда сказали, что я не имею склонности ни к какому супружеству; надеюсь, что я в доме отца моего еще не так бесполезна, чтобы можно было желать…

Оставь, Клари, превозносить твои достоинства. Ты исполняла все должности доброй дочери; помогала мне в домашних трудах и заботах, но теперь пожалуй не хвались оным. Довольно уже награждена ты за то пронесшейся о тебе славою. Но теперь все то надобно привести к совершенному окончанию. Есть ли ты выйдешь замуж, то сие будет в настоящем естественном порядке, и весьма бы было желательно, чтобы ты вошла в супружество для благополучия твоей фамилии; потому что тем составишь новое собственное. Ежели все обратится иным образом, то хотя и будет всему конец, однако ж не такой, каковому бы быть должно. Я думаю, что ты меня разумеешь.

Я отвечала ей одними слезами.

Для сего дома сыскала я уже очень хорошую женщину; твоя Нортон кажется мне для сего весьма удобна. Кажется мне, что и тебе она не противна; если ты хочешь, то мы в сем тотчас согласимся.

Но для чего желаете вы ввергнуть меня в супружеское состояние в таких молодых летах, и когда я еще не имею никакой склонности?

Ты конечно хочешь меня спрашивать, для чего мы не назначаем для г. Сольмса твою сестру.

Я думаю, матушка! что вы таким вопросом не огорчитесь.

Послала бы я тебя с таким ответом к твоему отцу. г. Сольмс в предпочтении тебя имеет свои причины.

И у меня также свои причины относительно того, что он для меня несносен.

Сего уже никак стерпеть не можно. Я теперь пойду, и пришлю к тебе твоего отца, которой лучше меня уговорить тебя умеет.

Ах! сударыня! я лучше соглашусь умереть, нежели…

Она не дала мне продолжать далее, положа руку свою мне ко рту. Кларисса! берегись обнаружить мысли твои решительно. если ты со всем непреклонна, то мне уже и делать больше нечего.

Я начала от досады проливать слезы. Вот что наделал мой брат. Вот плоды корыстолюбивых ваших желаний!

Не говори ничего о твоем брате. Он ни о чем больше не старается, как о чести своей фамилии.

И я также не делаю фамилии моей ни малейшего бесчестия.

Так, я то знаю; однако ж ты в том согласиться, что твой отец и твои дядья судят о том гораздо тебя лучше.

Тогда предлагала я ей, что хочу остаться на всегда девицею, и не иначе выйду за муж, как с одобрения всех моих ближних.

если бы я хотела не иметь почтения и повиновения, то последовала бы их воле, а не своей.