Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

если тот заговор, которой я изъяснил, тебе не нравится; то верь, Белфорд, что я имею оных еще три или четыре, коими я весьма доволен, и которыми может быть и ты равномерно доволен будешь. Я оставлю выбор оного на твое произволение, если токмо ты отречешься от тех презрения достойным обязательств которые ты предпринял. Что касается до трех твоих товарищей, они должны исполнять то, что я им предписал; не воображай себе, чтоб и ты мог того миновать. Разве я ваш не начальник? Но это такое дело, о котором я поговорю в другое время. Ты знаешь что я никогда не предпринимаю намерения до времени исполнения оного. Тогда и молния не в состоянии столь скоропостижно блеснуть, как я произведу оное в действо.

Возвратимся к тому, что несравненно чувствительнее трогает мое сердце. Но поверишь ли ты, если я скажу что относительно к горделивой моей любовнице, я столько имею вымыслов, вдруг представляющихся моему разуму, что выбор оных приводит меня в замешательство. Я уведомлю тебя токмо о шести главных, из которых один может соответствовать всем моим намерениям. Но поскольку любезная моя особа нимало не соболезновала о предметах моей печали; то я думаю что благодарность обязывает меня ничего не упускать из моих действий, и что на против того я причиню ей чрезвычайное удивление производя в действие вдруг три или четыре умысла.

Слушай, и последуй мне, если меня разумеешь. Я притворюсь завтра больным, действительно, я оное учиню. Больным! для чего больным? Для великого множества справедливых причин, Белфорд. Я думаю что ты весьма любопытствуешь знать по крайней мере, хотя одну из оных. Притвориться больным из всех моих намерений, как я уверен, сие на именее могло тебе придти на мысль.

Может быть думаешь ты, что мое намерение есть сочетаться браком с моею красавицею. Нет, это древняя хитрость, которую употребляли за три или четыре тысячи лет. Лучшеб было мне коснуться ее ложа; но надлежит тебя уведомить о том гораздо яснее.

Я более беспокоюсь нежели ты думаешь о той хитрости, которая изобретена девицею Гове. Не должно сомневаться, что если я учиню хотя единое покушение не получив от того успеха; то моя любезная решится на все возможные способы, дабы токмо избежать из рук моих. Я иногда думал, что она меня любит; но теперь о том сомневаюсь, или по крайней мере в том, что любит меня с горячностью, дабы употребить слово девицы Гове, которая почитает ее преклонною прощать мне предумышленные проступки.

К чему послужит мне быть больным? Выслушай меня до конца. Я не намерен быть столько болен, как Доркаса то представит. Когда я стану тяжко вздыхать; буду харкать несколько кровию; то действительно подумают что во мне повредился какой нибудь кровой сосуд. О том сомневаться не станут. Прикажут принести целительной воды из Етона; но ни одного лекаря тут не будет. если моя любезная имеет некое чувствие человеколюбия, то конечно обеспокоится: но если ее сердце занято, если оно занято тою любовью, которую; она чувствует; то как бы оная холодна ни была, но в сем случае изъявится не токмо на глазах ее, но и на каждой черте прелестного ее лица.

Я чрезвычайно буду не устрашим. Я не буду бояться смерти и ни какого следствия моего припадка. Я стану говорить как человек уверенной чрез час или два получить облегчение принявши то балзаническое лекарство, которое уже я употреблял по случаю припадка случившагося мне на охоте, и коего моя болезнь действительно есть остаток: такой поступок, между тем пока все будут беспокоиться о моем состоянии, принудит любезную мою верить, что я ни мало о том не беспокоюсь, и что следовательно ни какого не имею намерения.

Конечно, ты начинаешь теперь лучше судить о моем изобретении, когда я тебе изъяснил оное. Впредь будь готов видеть мои чудеса, изгоняй из разума своего все сомнения. Теперь, Белфорд, если дражайшая моя не весьма тронется видя повреждение моего здоровья, хотя такая болезнь весьма опасна в человеке столь горячего сложения, каким меня считают; но я приписывать оную буду спокойным видом тем движениям и печалям, которые я с некоего времеми переносил. Сие покажется ее глазам новым доказательством моей любви, и доставит мне некоторое чувствие благодарности… Как? Что от того произойдет? что случится? Тогда не преодолеют меня ни какие угрызения совести, если я и решусь употребить хотя несколько насилия: ибо кто ни мало не изъявляет сострадания; тот не должен и сам надеяться оного.

Но если покажется ее беспокойство чрезвычайным?

Тогда я буду надеяться строить здание на хорошем основании. Любовь скрывает множество недостатков, и уменшает те, коих скрыть не в состоянии. Любовь, когда она открыта и познанна, поощряет всякие вольности. От одной вольности происходит другая. Наконец я тогда увижу, до какой степени может меня привести сие открытие.

Очень хорошо Ловелас; но будучи в столь хорошем здоровье, при столь свежем лице как можешь ты кого нибуть уверить, что ты болен?

Как? несколько рвотного лекарства составит все сие дело… Сего будет довольно, чтоб меня рвало.