Доверчивость ягнят (ЛитРес)

«На юбилей любимой библиотеки»

Развитие любого человека

Поддерживают прочно три кита.

Храм Божий, школа и библиотека,

Вот наши заповедные места.

Освоить эти три земные кущи,

Разумный человече, поспеши,

И ты увидишь свет, тебя зовущий

На путь преображения души.

Постой у стеллажей библиотеки

И вдруг пойми, что это для тебя

Трудов, талантов, слёз и знаний реки

Текут, твоё сознанье теребя.

И окунись в зовущие потоки

И может быть, тебя за этот труд

Известных книг чарующие строки

В духовные собратья возведут.

И чувство благодарное лелея,

Поэт ты, не поэт, ложись костьми

И напиши стихи для юбилея

И всех сотрудниц нежно обними.

***

Сторона моя родная,

Высота и ширь земная.

Ты, от края и до края

Расцветаешь, Русь Святая.

По твоим лугам высоким,

По твоим лесам богатым

Родники, земные соки,

Нас поят, как дарят златом.

На ветрах твоих напевных

Вырастал народ великий.

На его мужах и девах

Красоты небесной лики.

Мать родная, Русь Святая,

Я любви своей не скрою,

И, от сладкой неги тая,

Прикоснусь к тебе душою.

***

Отзвенели ручьи по ложбинкам цветущей долины.

Отшумели высокими кронами чудо-леса.

Откричал в синеве улетающий клин журавлиный.

Лишь безмолвная вечность осталась стоять на часах.

Не обнимет за талию ветер подружки берёзы,

Не зароется в локонах веток у всех на глазах,

Не прольются от счастья весенние сладкие слёзы.

Лишь безмолвная вечность осталась стоять на часах.

Не потрогает маму за нос любопытный ребёнок,

Не увидит счастливую от умиленья в слезах,

Понарошку сердитую с ворохом мокрых пелёнок.

Лишь безмолвная вечность осталась стоять на часах.

Не придёт в многоглавую церковь старушка седая,

Не поклонится лику господнему на образах,

Не заплачет, с далёкой войны сыновей ожидая.

Лишь безмолвная вечность осталась стоять на часах.

Раньше времени люди изведали тайны природы,

Превратив всё живущее по недомыслию в прах.

Руку дружбы друг другу подать не успели народы,

И безмолвная вечность осталась стоять на часах.

«Вспомним Бородино»

Двунадесять языков, застя свет,

Нахлынули на Русь лавиной грозной.

Казалось многим. Что спасенья нет

От этой тьмы, безбожной и серьёзной.

Бой у Смоленска был кровавым, но

Не он ещё решал судьбу России.

И только битва под Бородино

Нам помогла понять, кто мы такие.

Мы Родины сыны, и с нами Бог.

Любой из нас любовью Божьей правим.

И каждый ощутить душою смог,

Пусть враг силён, но мы его раздавим.

И вот он бой, и потекли рекой

Потоки чистых душ под Божьи своды.

А зло Наполеоновой рукой

Терзало плоть Великого народа.

Металась смерть над полем боевым,

Выкашивая правых и неправых.

И плыл тяжёлый орудийный дым

Над головами бравых и не бравых.

Но не героев не было у нас.

Ведь русский воин, пеший или конный,

Благословлённым был на этот час

Смоленской Богоматери иконой.

И в схватке лютой устояли мы,

Сражаясь на смерть с этим злобным гадом.

И Божьим светом разогнали тьмы,

В Париже завершив войну парадом.

И через двести с лишним лет, сейчас,

Приятнее, наверно, нету доли,

Дерзну поздравить каждого из нас

С победою на Бородинском поле.

«Сынам отечества»

Низкий поклон Вам, воины,

Русской земли сыны.

Ранами удостоены,

Шрамами почтены.

Низкий поклон Вам, павшие

В страшные дни войны,

Жизни свои отдавшие

За свободу страны.

Снова враги проклятые

Лезут за ратью рать.

Только Россию распятую

Некому защищать.

Встаньте, воины павшие,

Снова вступите в бой

С нечестью набежавшею

Звероподобной толпой.

С болью думаю часто я

В этот суровый час:

«Родина наша несчастная,

Выстоишь ли при нас?

***

О российской глубинке писать, как о мире ином,

И легко и приятно, но так тяжело и не просто.

Я всю жизнь свою жил и живу в Подмосковье родном

Добираясь спокойно в свою череду до погоста.

Вот глубинка российская: метры и вглубь и в длину.

Два на два, да полметра для вечной любви и покоя.

Срок настанет, и я непременно туда загляну.

Но глазами, закрытыми чьей-то чужою рукою.

Срок настанет, и я, отойдя от юдоли земной,

Убаюканный смертью, как радостным жизни итогом,

Воспарю и , надеюсь, возрадуюсь доле иной,

Приготовленной нам Всемогущим Вселюбящим Богом.

Срок настанет, и я, непотребный, неправедный раб,

Обливаясь слезами, рыдая и жалобно воя,

У Престола Господня, надеясь на малость, хотя б,

Попрошу дерзновенно помягче суда над собою.

И Господь Милосердный услышит мой искренний стон

И увидит паршивую стада, такую сякую,

И простит мне грехи и, быть может, укажет перстом

Одесную себе и с рыданием я возликую.

О российской глубинке я песню придумал свою.

Напрягалась душа и дрожала рука от волненья.

И теперь эту песню я с трепетом вам отдаю

И надеюсь услышать разумное доброе мненье.

«Город»

От чистых рек и девственных полей

Собралось в кучу множество людей.

Теснясь и задыхаясь много лет,

Мы градом называем этот бред.

И, ожидая ярких перемен,

Всю жизнь сидмя сидим в застенках стен.

И прячемся под крышами полов

И в паутинах труб и проводов.

Мы движемся по тёмным мостовым,

Привыкшие к оттенкам неживым.

И лязг трамваев и клаксонов свист

Доходчивей чем Моцарт, Григ и Лист.

И кладок мощь рябого кирпича

Не душит нас верёвкой палача.

Мы здесь свои в подвалах городов,

Зажатые рядами меж рядов.

Но час настанет каждому и вот