Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

Дорогой Володя! (Когда-то Вы разрешили мне пренебречь Вашим отчеством. Хочу использовать это разрешение в удобной для меня ситуации.)

Дорогой Володя! Вы завернули Вайлю и Генису статью об Аксёнове. Резоны, изложенные Вами, удивляют своей мелочностью.

Я не буду говорить о демократии. О свободе печати. О злополучном плюрализме. Об автократии и толерантности.

Я хочу спросить – знаком ли Вам механизм газетной работы? Письмо Дина Каминская написала – мне. Готовил его к печати – я. Редакционную вводку написал я (убедившись в том, что Вы, действительно, пользовались советскими источниками).

Вайль и Генис – литературные критики и очеркисты. По совместительству – выполняют техническую работу. Не скажу, чтобы они бешено возражали против материала Каминской. Он их просто не заинтересовал. Показался невнятным, частным и малоинтересным.

Что они должны были сделать? Уволиться в знак протеста с работы? Выкрасть и уничтожить статью Каминской? Что?

За что Вы лишаете их готовой и долгожданной публикации? Ради чего лишаете Аксёнова первой глубокой статьи о нем, «Континент» – замечательных сотрудников, публику – несомненного эстетического удовольствия?!

Я думаю, чувства, которые Вами завладели – мелкие. Это идет вразрез со всем, что мы о Вас знаем и думаем.

Попробуйте следовать Вашей же логике. Получится – абсурд. Например, можно ли печатать в «Континенте» автора, сотрудничавшего в «Октябре»? Ведь «Октябрь» похуже «Нового американца». Или – нет?

Неизменно благодарный Вам и любящий Вас.

Замечание Довлатова по поводу «Октября» следует расшифровать для читателя. В советском литературном мире журнал «Октябрь», главным редактором которого с 1961 года был хорошо нам знакомый по книге «Союз и Довлатов» Всеволод Анисимович Кочетов, имел специфическую репутацию. Журнал под руководством автора «Журбиных» превратился в неофициальный штаб идейных консерваторов. Сам Кочетов не скрывал симпатий к Сталину, видя в хрущевской оттепели опасный ревизионистский эксперимент. В качестве основного идейного противника Кочетов выбрал «Новый мир». Понятно, что вся прогрессивная литературная общественность была на стороне журнала Твардовского. Максимов в литературу пришел с повестью «Мы обживаем землю». Ее напечатали в знаменитом альманахе «Тарусские страницы» также в 1961 году. Издание прославилось тем, что на его страницах появились 42 стихотворения Марины Цветаевой. Кроме того, в поэтической части значились имена Коржавина, Слуцкого, Заболоцкого. В разделе проза, помимо Максимова, повесть Бориса Балтера «Трое из одного города» (первоначальный вариант «До свидания, мальчики»), «Будь здоров, школяр» Окуджавы. Но, несмотря на рукопожатный дебют, последующие вещи («Жив человек», «Баллада о Савве») Максимова неожиданно печатаются в кочетовском «Октябре». Журнал знакомит читателей не только с повестями своего нового автора, но и предоставляет площадку для его опытов в публицистике. Так, в 1963 году выходит статья с хорошим названием «Эстафета века», с «критикой» в адрес формализма: