поданий Ленін. Не можна подавати Жовтень без Леніна. На п’єсі Корнійчука в Театрі Революції і на п’єсі Погодіна в театрі Вахтангова публіка реагує на зразок робітників французького передмістя на п’єсу, що їх хвилює: глядачі аплодують перемогам робітників, успіхам братання, роблять вголос зауваження, вигукують,— видно, переживають п’єсу разом з автором і артистами, які її грають. Це, по-моєму, дуже велике досягнення. Коли з’являється Ленін, публіка вибухає громом оплесків. Але характерно, що в п’єсі Корнійчука «Правда» публіка в перших двох діях дуже активна, а в третій дії з появою Ілліча затихає і напружено стежить за грою...
У п’єсі «Правда» дуже добре задумано протиставлення образу Керенського образові Леніна. Керенський сповнений самовдоволення, повчає, бездумні накази дає, Ленін переконує, розтлумачує, що і як треба робити. Керенський — колишнє начальство, Ленін — товариш... У обох авторів краще за все подана солдатська маса,— образи солдата Шад-ріна і Тараса винятково хороші... Обидві п’єси гарні, співзвучні з моментом, який переживаємо». Водночас Н. Крупська вказала на окремі про-рахунки у п’єсі Корнійчука, зокрема схематизм жіночих образів.
П’єсу «Правда» ставили ще кілька театрів?4
Запорізький (нині Львівський) ім. М. Заньковецької — режисер Б. Романицький; Сталінський (нині Донецький) ім. Артема — режисер В. Василько; серед вистав післявоєнного періоду слід відзначити постановку другої редакції п’єси; Д. Алексідзе у Київському театрі ім. Івана Франка, здійснену в 1970 р. до 100-літнього ювілею В. І. Леніна.«Правду» екранізовано 1957 р. на Київській кіностудії ім. О. Довженка (сценарій О. Левади, режисери В. Добровольський та І. Шмарук).
Ленінська тема постійно приваблювала Корнійчука, знаходила втілення у наступних творах, насамперед, лк він сам вважав, у п’єсах «Фронт» і «Пам’ять серця». 1969 р. Корнійчук узагальнив ці свої почуття й міркування у невеликому есе «Неиссякаемый источник вдохновения»:
«Что означало лично для меня как писателя обращение к ленинской теме?
Хочется вспомнить один эпизод, оказавший решительное влияние на всю мою литературную биографию. В 20-х годах я, сын железнодорожного рабочего со станции Христиновка, был как один из организаторов комсомольской ячейки командирован в Киев на литературный факультет Института народного образования. Был я, как и все мои товарищи-комсомольцы, пламенным энтузиастом новой жизни...
В 1925 году я закончил рабфак и поступил на литературно-лингвистический факультет института... Мы очень любили литературные вечера... Все мы, естественно, тянулись к литературному творчеству, подражали Владимиру Маяковскому, другим революционным писателям. Представьте себе ночь в студенческом общежитии. Друзья спя г богатырским сном, сном праведников, а я, примостившись у тумбочки, до рассвета сижу над рассказом. Рассказ назывался «Он был великий» («Він був великий»), и в нем я делился впечатлениями о том, как в украинское село приходят вести о кончине Ленина, говорил о бессмертии его образа в народной памяти. Писал я о том, что видел и слышал в родных местах. Я, как и другие, воочию наблюдал, как народ переживал смерть Владимира Ильича, видел, как началось движение, получившее название Ленинского призыва.
Когда рассказ был готов, я переписал его начисто и понес в киевскую газету «Большевик». В редакции рассказ при мне читать не стали, а попросили меня зайти через недельку за ответом. Это было 24 января 1925 года (число тут вказано, мабуть, помилкове, оповідання опубліковано 21 січня 1925 р.—
Знаешь, Сашка, у тебя есть, оказывается, однофамилец. Прочитай, как он хорошо сегодня в «Большевике» о Ленине написал...
Вспоминая то далекое время, я часто думаю о том, что именно ленинская тема сделала меня писателем..
Переломным этапом моей биографии явилась пьеса «Гибель эскадры». Она была напечатана в 1933 году. Я работал в архивах и беседо-эал с множеством очевидцев и участников героического эпизода гражданской войны. Но образы, родившиеся у меня в голове, долго еще не находили реального драматургического воплощения. Мне нужно было самому почувствовать среду моряков-черноморцев. Я попросил зачислить меня краснофлотцем на военно-морское судно. Жил в кубрике и делал все, что полагалось по закону морской жизни. Здесь я воочию увидел героев своей будущей пьесы. Кульминационным моментом в трагедии является, как известно, радиограмма Ленина. Мне пришлось подробнейшим образом осветить событие для того, чтобы зрители поняли, какое мужество, мудрость и беззаветную стойкость надо было проявить морякам, чтобы с честью выполнить приказ Ленина. Таким образом, сама жизнь поставила передо мной во всей глубине и величии тему: Ленин и народ...