Драмы

Б о й к о (тихо). Скажи: «Здравствуйте, товарищ контр-адмирал». (Подталкивает его вперед.)

Т и м а (подходит к Щербаку). Здравствуйте, товарищ контр-адмирал.

Щ е р б а к (внимательно разглядывая мальчика, будто не зная, кто он). Это кто?

Т и м а. Тимофей Николаевич Щербак. (Оглядывается на Бойко, так ли он сказал.)

Бойко одобрительно кивает головой.

Служу Советскому Союзу!

Щ е р б а к. Чем же ты служишь Советскому Союзу?

Т и м а (беспомощно оглядываясь на Бойко. Тот кивает). У меня ружье есть охотничье…

Щ е р б а к (строго). Еще что есть?

Т и м а (совсем завял). Больше ничего… Баян еще. Вы прислали.

Щ е р б а к (поднимает мальчика, целует его). Забыл меня?

Т и м а. Нет, не совсем забыл… Я все время о вас думал.

Щ е р б а к. Что же ты думал?

Т и м а. Дедушка… Вы нас не выгоните отсюда? Я без пропуска.

Щ е р б а к. Нет. Не выгоню.

Т и м а. Вот эта большая звезда на погонах, это у всех контр-адмиралов?

Щ е р б а к. У всех… Скоро и у тебя будет.

Т и м а (недоверчиво). Скоро?

Щ е р б а к. Да, лет через сорок… Ну, дай-ка я тебя разгляжу как следует. (Смотрит на него.) Похож…

Т и м а. На папу?

Щ е р б а к. Да… На папу. (Кире.) Чаю дашь, сноха?

К и р а. Садитесь к столу, батя.

Щ е р б а к (садится к столу, берет на колени Тиму). А ты пил?

Т и м а. В поезде только, горячую воду. Я чай не люблю.

Щ е р б а к. А я люблю…

Б о й к о (облегченно). Ну вот и поздоровкались.

Щ е р б а к. Как дела, матрос?

Б о й к о. Нормально, товарищ контр-адмирал. Без земли — в море тоскливо, без моря — на земле скучно.

Щ е р б а к. Скоро пойдешь в море.

Т и м а. И я пойду, дедушка? Я тоже пойду?

Щ е р б а к. Моряком хочешь быть?

Т и м а. Мама почему-то против, а я хочу. Наташа. Мистер Маккри говорит, что он счастлив познакомиться с отцом, после того как познакомился с сыном…

Щербак нахмурился.

Мистер Маккри видел вашего сына. Он говорит, что, если бы человек мог мечтать о смерти, он мечтал бы о такой славной смерти…

Пауза. Щербак медленно встает, оглядывает всех сидящих за столом. Подходит к окну, берет баян, растягивает его. Маккри встает и тихонько выходит. Щербак, не глядя ни на кого, играет. Возвращается  М а к к р и  с банджо в руках. Он протягивает банджо Тиме.

Н а т а ш а. Он говорит, что это все его имущество. Он просит тебя, Тима, принять это на память.

Т и м а. Спасибо.

Щербак играет. Маккри тихонько подыгрывает ему на банджо. Внезапно Дядичев затянул высоким сильным голосом: «Споемте, друзья, ведь завтра в поход…» Наташа, Бойко и Лида вторят.

Т и м а (в упоении прижимается к Кире). Мама… Как хорошо, мама…

К и р а (горько). Будешь моряком. Будешь.

Во время песни в дверь просовывается голова  Э д а  К е н е н а. Он зовет Лиду. Лида тихонько идет к двери. Бойко замечает и перестает петь. Скрипнула дверь, скрылись за ней Лида и Кенен. Из репродуктора скучный голос: «Граждане, воздушная тревога». Завыла сирена в порту.

Н а т а ш а. Приглашаю всех в убежище.

Т и м а. И меня приглашаете? Мама! Побежим скорее в убежище! (Берет за руки Бойко и Наташу.) У нас в Ульяновске были учебные тревоги. А здесь настоящая, да, дедушка?

Щ е р б а к. Настоящая.

Тима, Наташа, Бойко, Дядичев уходят. В углу раскисший от выпитого, положив голову на банджо, спит Маккри. Согнувшись, сидит у стола Щербак.

К и р а. Что делать будем, батя?

Щ е р б а к. Не знаю… Не знаю, дочка… Играл на баяне, вспомнил детство свое… Мы ведь волгари, дед матросом был, бакенщиком жизнь кончил. Я с ним каждый вечер ездил бакены зажигать… А кругом Волга… Тихая, широкая… Вот бы мне с Тимошкой туда… Лодки смолить, на песке лежать, не думать ни о чем… Утешать мне тебя надо. Да где я слова возьму? Я виноват в смерти Николая. Я сделал тебя вдовой. Тимку сиротой! Я. Его в академию посылали, я не пустил. Своими руками задержал.