Драмы

К е н е н. В кино. А потом всю ночь гулять по городу. (С восхищением смотрит на Лиду. Пытается поцеловать ее руку.)

Л и д а (вырывает руку). Не нужно, не нужно, мистер Кенен…

К е н е н. Нужно…

Л и д а. Нет-нет, мистер Кенен…

К е н е н. Да-да, Лида… Лида…

Л и д а. Мистер Кенен…

К е н е н. Нет, не мистер Кенен! Эдвард. Эдвард. Скажи.

Л и д а. Эдвард…

По коридору идет  Б о й к о. Он видит Лиду и Кенена. Поворачивается, хочет уйти. Эд замечает его.

К е н е н. Эй, матрос! Камрад!

Бойко козыряет.

Это мой старый знакомый. Друг. (Треплет по щеке Бойко.) Молодец! Ванька!

Бойко отбрасывает его руку.

Л и д а. Вася, что вы…

Б о й к о (сдерживая себя). Убери руки, ты, хамло.

К е н е н. Но-но! (Покровительственно хлопает Бойко по бескозырке.)

Матрос увертывается. Бескозырка слетает, и оттуда падают карточки Лиды. Бойко нагибается, хочет поднять, но Кенен опережает его. Смотрит на карточки, на Лиду.

О! Это вы! (Хохочет.)

Б о й к о (тихо). Отдай. (Отнимает.)

К е н е н (сразу становится серьезен). Это что?

Л и д а. Вы должны извиниться, Вася.

Б о й к о. Перед ним? За которого отдал свою благородную жизнь мой командир Николай Тимофеевич?!

К е н е н (кричит). American fleet is insulted here!

Л и д а. Он говорит, что ты оскорбил американский флот.

Б о й к о. Не американский флот, зачем? Американцы — наши союзники! Я лично его оскорбил, шкуру, труса! (Берет за грудь Кенена.)

Из номера 21 появляется  Л а й ф е р т. Он, видимо, очень угнетен, расстроен. По коридору идет  Щ е р б а к.

Щ е р б а к. Что здесь происходит?

Л а й ф е р т. Добрый день, контр-адмирал.

К е н е н. Ваш матрос оскорбил капитана «Пэтриота».

Щ е р б а к. Бойко? Это правда?

Б о й к о. Правда, товарищ контр-адмирал. Не сдержался!

Щ е р б а к. Приношу извинение за безобразный поступок краснофлотца.

Л а й ф е р т. Ах, контр-адмирал! Мало ли что бывает в портах!

Щ е р б а к (Бойко). Десять суток ареста. Доложите коменданту гарнизона.

Б о й к о. Есть десять суток ареста!

Л а й ф е р т (сделав над собой усилие). Я рад, что встретил вас, господин контр-адмирал.

Щ е р б а к. Я также, мистер Лайферт.

За дверью номера 19 выстрел, женский крик. В дверях появляется  К и р а.

К и р а. Там… пытался покончить с собой Маккри, капитан затонувшего парохода. Он совсем пьян и все время бормочет о каком-то преступлении. Он плачет и кричит, что доставит танки в срок, и требует, чтоб не спускали флаг. Я отняла у него пистолет.

З а н а в е с.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Снова кабинет контр-адмирала в скале. Щ е р б а к  и  а д ъ ю т а н т.

А д ъ ю т а н т. На восемь вызвана лейтенант Павлова. Со вчерашнего дня непрерывно звонит парикмахер.

Щ е р б а к. Кто?

А д ъ ю т а н т. Девушка. Помните, как-то стригла вас? Из гостиницы. Говорит, дело срочное, неотложное.

Щ е р б а к. Выпишите пропуск. Сегодня истекают десятые сутки ареста старшего краснофлотца Бойко. Доставить прямо с гауптвахты ко мне. Пригласите Павлову.

А д ъ ю т а н т (открывает дверь, впускает Наташу). Прошу вас. (Уходит.)

Щ е р б а к (здоровается с Наташей). Садитесь. Где капитан Маккри?

Н а т а ш а. Он пропал. Лайферт увез его из гостиницы, и он с тех пор не появлялся. Думаю, находится на американском пароходе «Пэтриот».

Щ е р б а к. Он говорил о каком-то преступлении перед тем, как пытался выстрелить в себя… О каком?

Н а т а ш а. Он кричал, что хочет погибнуть вместе со своим пароходом, говорил, что их бросили.

Щ е р б а к. Он был очень пьян?

Н а т а ш а. Нет. Он был в отчаянии.

Щ е р б а к. Курите. (Наташа вынимает мундштук.) Какой у вас красивый мундштук!

Н а т а ш а. Матросы сделали.

Щ е р б а к. Вы знаете, что вернетесь сюда не скоро? Может быть, даже после войны?

Н а т а ш а. Знаю.

Щ е р б а к. Ночью вас высадит подводная лодка в Эльгенфиорде. Диверсионная группа отвлечет внимание береговых постов и, если будет нужно, примет огонь на себя. Дальше все будет зависеть от вашей ловкости и мужества.

Н а т а ш а. Я должна сказать, что постараюсь быть ловкой и мужественной?