Драмы и комедии

НАГЕЛЬ — майор, начальник следственного отдела.

МЮЛЛЕР — лейтенант.

ПЕЛЬТЦЕР — капитан, командир роты СС.

ПЕРВЫЙ СОЛДАТ.

ВТОРОЙ СОЛДАТ.

ПОЛИЦАЙ.

ПАРТИЗАНЫ, НЕМЕЦКИЕ СОЛДАТЫ.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Квартира Алены Примакович. Небольшая комната. В правой стене дверь в соседнюю комнату. В левой стене окно. В задней стене дверь с недорогой портьерой.

Когда открывается портьера, слева видна дверь в комнату, справа — на кухню, прямо дверь во двор. На левой стене ходики. Под ходиками семейные фотографии. У стены застланная кровать. Рядом у задней стенки платяной шкаф. Посредине комнаты стол.

Т а н я  вытаскивает из-под кровати чемодан, открывает, вынимает пионерский галстук. Задергивает на окне занавеску. Смотрит на часы. Завязывает перед зеркалом галстук.

А л е н а (входит). Что это ты выдумала?

Т а н я. Галстук завязываю.

А л е н а. Не надо этого делать.

Т а н я. Надо. Чтобы всегда помнить, что я пионерка.

А л е н а. Видала, как на базарной площади людей вешали?

Т а н я. А я не боюсь.

А л е н а. Смела больно. А плакала чего?

Т а н я. Мне их жалко было. И на фашистов злость. Тогда я и поклялась завязывать галстук каждый день на пять минут, пока наши не вернутся.

А л е н а. Сними да спрячь, говорят тебе.

Т а н я. Еще… (смотрит на часы) две минуты.

А л е н а. А если немец придет?

Т а н я. А я ему в рыло.

А л е н а (смеется). Глупыш ты, как я погляжу.

Заслышав стук в передней, Таня убегает в соседнюю комнату. Оттуда высовывается ее голова.

А л е н а (раздвигает портьеру). Это ты?

Б а р у т а (входит и дает ей сверток). На, студень приготовишь.

Т а н я. Студень, студень! (Хлопает в ладоши.)

А л е н а. Бедное дитятко. Словно в глаза никогда не видела такого лакомства. (Разворачивает газету и достает говяжью ногу с копытом.)

Т а н я. Оно вкусненькое.

А л е н а. Нынче и картошка в мундире вкусненькая. (Мужу.) Заработок подвернулся?

Б а р у т а. Вагон дров разгрузили втроем.

В и к а (входит). Что здесь за радость такая?

Б а р у т а. Большая радость: коровье копыто раздобыл.

А л е н а. А говядину фашисты жрут.

Б а р у т а. Целыми эшелонами вывозят. Наблюдал сегодня.

А л е н а. Разве мы думали когда-нибудь, что добро, нажитое нашим трудом, достанется черту лысому!..

Б а р у т а. Обида. Обида великая. Ну погодите! Придет и на них погибель.

Т а н я. А Вика…

В и к а. Что — Вика?

Т а н я. Ты ведь им служишь.

В и к а. А что бы ты ела, если б я не служила?

Т а н я. Мама, ты мне не давай того пайка, что она приносит. Я есть не буду.

А л е н а. Таня! Ты что это говоришь!

Т а н я (Вике). Комсомолка, как тебе не стыдно!

В и к а (обиженная до слез). Папа, объясни ты этой дурочке.

А л е н а. А как Вику в Германию хотели угнать, небось плакала.

Б а р у т а. Ты, Танюша, зря Вику обидела. Она не фашистам служит, а людям. Больных лечит.

Т а н я. Полицаев она лечит.

Б а р у т а. Ничего не поделаешь, приходится и полицаев. Да ведь их там единицы, а большинство наши, советские люди.

В и к а. Папа, может быть, и для тебя нехорошо, что я работаю?

Б а р у т а. Я бы тебе сказал.

В и к а. Твои товарищи могут плохо подумать о тебе. Лучше, если я не буду считаться твоей дочерью.

А л е н а. Как это?

В и к а. Я — ваша квартирантка. Так будет лучше.

А л е н а. Бог знает, что ты выдумываешь.

Б а р у т а (подумав). Может, и лучше. И не в тебе тут дело. Я ведь тоже сложа руки сидеть не буду. И всякое может случиться. Вдруг меня схватят. Тогда и вас потянут как родственников. А так я — чужой человек. Квартирант, как ты сказала. А хозяйка квартиры — вот она: Алена Степановна Примакович. Кстати, и фамилии у нас разные.

Т а н я. А я кто?

А л е н а. А ты моя дочь.

Т а н я (Баруте). А как я тебя буду звать?

Б а р у т а. Ну, как… Зови, например, дядя Микита.

Т а н я. Микита! Смешно как!

Б а р у т а. Это для чужих. Кличка такая.

А л е н а (невесело). Вот мы и чужими стали. Пойдем, Танюша, поможешь мне картошки начистить.

А л е н а  и  Т а н я  уходят.

В и к а (подходит к Баруте и обнимает). Папочка мой! Ты не обижаешься, что я отреклась от тебя?

Б а р у т а. Не твоя вина. Да оно и лучше так. Мы ж договорились.