Дрёма

Дрёма лежал и смотрел на бегущие по небу облака. Эти облака так же будут медленно парить над мамой; или всё, буквально всё изменилось – и облака, и люди, и, может быть, даже я. Ну, облака и люди – не знаю. Но ведь я – прежний. – Дрёма оглядел полянку, на которой валялись вповалку уставшие товарищи по играм. – И дети, сними с них цепи, такие же, как и в том мире. Хотя, нет, – он посмотрел, как Андрей, лениво повернулся на другой бок. Он привычным движением сгрёб все свои Я и перенёс на новое место. – Я незаметно заставляют жить иначе. И если мне суждено жить здесь, то я тоже приноровлюсь и стану, не задумываясь тащить на себе всю эту Ячушь. – Последнее слово развеселило его, и он тихо, про себя, рассмеялся своей находчивости.

– Ты чему смеёшься? – шепнула Надя, расположившаяся рядом.

Вот те на, – подумал Дрёма, – и за мной наблюдают. – Он повернул голову в сторону девочки.

– Да так, о своём, – ему не хотелось посвящать её в свои мысли, тем более что для неё они были бы оскорбительны…

Он совсем не похож на остальных ребят. Постоянно о чём-то думает. Хотелось бы знать о чём. «Наблюдатель» – резюмировала она, улыбнувшись своему сравнению, и сразу нахмурилась – это она улыбается ему, но у остальных несколько другое отношение…

Дети, не задумываясь, включают его в свои игры и развлечения. Включают с постоянной оговоркой – чужой. Это слово часто неосознанно вклинивалось в разговор, когда речь заходила о Дрёме. Вот почему Надя нахмурилась – ей хотелось, чтобы Дрёма забыл все свои невзгоды и стал одним из них. Она снова стала незаметно подсматривать за ним. А захочет ли он носить Ярод? – думала она, замечая, как Дрёма долго не мог найти место для почти невесомого Ячу… Думая о счастье другого она обязательно оковывала его «цепями счастья».

* * *

Я становилось такой же необходимостью как собственное имя. Имя он получил при рождении, очередное Я так же вручалось в связи с тем или иным событием в жизни. По прохождении какой-то вехи, установленной кем-то когда-то у обочины и с тех пор служащей путеводным знаком: столько прошёл, туда иди.

Дрёма недоумённо рассматривал новенькие, начищенные до блеска Яжив и Япри. Рядом стояла сияющая Надя и чем-то озабоченная мама Нади. Его живо поздравляли, жали руку неизвестные люди. Он несколько отстранённо кивал головой и снова взвешивал на руке увесистые «украшения».

– Вот теперь ты можешь считаться одним из нас – жителем Прикованной!

Немой третьего уровня искренне и крепко пожал руку подростка.

– Рад, очень рад. Носи эти Я. Гордись ими и они, поверь мне, – немой третьего уровня наклонился к Дрёме, – сослужат тебе добрую службу. Я по себе знаю. – Немой выпрямился, – я, если хочешь знать, тоже чужой.

– Чужой?!

Дрёма недоверчиво оглядел видную фигуру немого третьего уровня. И чиновничий кафтан, и целый ворох всевозможных Я утверждали обратное.

– Не веришь! А ведь истинная правда. Приглядись. Ничего не замечаешь?

Дрёма стал бесстыдно рассматривать каждую черту на лице, не упускал из виду одежду. Ну, чуточку глаза раскосые, цвет кожи отдаёт желтизной, но всё остальное самое обыкновенное.

– Не ищи, не заметишь. – Немой третьего уровня хитро подмигнул Наде.

– Ну, цвет кожи, и глаза, глаза, простите, как у монгола.

– Цвет кожи? Глаза, как у монгола? – пришёл черёд удивиться чиновнику администрации, – не знаю кто такой монгол, но вы, молодой человек, весьма зорьки. Хм, да. – Немой, потёр рукой подбородок. – Да только я просил внимательно разглядеть мои Я. Хм, глаза раскосые – я бы и не заметил.

И верно, Дрёма после некоторых усилий заметил, среди обширной коллекции Я, затерявшийся Ячу.

– Увидел. Да-да – Прикованная моя вторая родина. А родился я с «лисьим хвостом».

Заметив замешательство Дрёмы Надя пришла на выручку:

– «Лисий хвост» это такое особенное плетение цепочек. Такие носят обычно на востоке.

– Умничка, – похвалил Надю немой третьего уровня и обратился к Дрёме. – Учись, схватывай всё на лету и тогда подножки, подставляемые нам судьбой, могут превратиться в трамплины. Со мной так и произошло. Оказавшись в Прикованной, я чувствовал себя раздетым, обделённым – ни одного Я. Ты можешь понять весь ужас моего состояния. Но я не отчаивался – учился, присматривался, приспосабливался, пробивался и вот, – чиновник гордо взвесил на руке все свои многочисленные Я, – хорош набор. Не правда ли? Чего и тебе желаю.

– Да уж, – Дрёма посмотрел вверх. Немой, почему-то, напомнил купца из учебника истории предлагающего драгоценные меха. Те мягко свисали с его руки, вызывая зависть у покупателя.

Дома накрыли праздничный стол. Мама Нади успела присмотреться к Дрёме, и мальчик всё больше нравился ей: «скромный, на чужое глаз не положит, а главное – чудаковатый он какой-то: и не чужой и не прикованный». Были приглашены гости.

Дни быстро пролетали. Однажды после обеда к Наде заскочила подружка Ольга. Вертлявая с веснушками и двумя косичками над ушами.

– Айда гулять, Петька приехал из города. Столько нового рассказывает.