Дремлющий дом

Дворецкий поспешил на помощь хозяйке, придержал под локоть и что-то шепнул ей на ухо. Клои несколько раз кивнула, а затем расправила худенькие плечи и направилась в коридор. Стэлворт посеменил следом.

– Мне, пожалуй, следует залечь на дно. – Уголок рта Тимоти дернулся, он прижал ладонь к сердцу и поклонился экономке: – Merci, madam [17].

Он подмигнул Джули, набросил на плечи серый плащ, висевший на крючке у двери черного входа, и удалился в сумеречный сад.

«Мне тоже здесь нечего задерживаться», – подумала Джули. Между ней и миссис Стэлворт повисла неловкость. Экономка не смела притронуться к оставленным чашкам и блюдцам, пока девушка не доела, но церемонности в ней заметно поубавилось, как только Тимоти скрылся из виду.

Ужинать в кухне девушке было куда привычнее и уютнее. Даже несмотря на то, что комната была куда больше, чем то место, где творила свои кулинарные шедевры (как их называл мистер Тезер) ее мать, Джули чувствовала в ней себя почти как дома. Жаль, нельзя было посоветовать миссис Стэлворт взять несколько уроков у Валентайн Тезер.

«А вот Дормерам гораздо приятнее есть в столовой, – заметила про себя девушка, вытерла руки салфеткой и оставила тарелку с незаконченным блюдом. – Клои отводила глаза от миссис Стэлворт, пока та суетилась у плиты, и неловко ерзала на месте. Я будто решила, что дело в больной ноге…»

Джули оставила экономку убирать остатки ужина и направилась в холл, чтобы подняться к себе. Ей вновь было не по себе от обнаруженного отличия между ней и наследницей Дормер-Хауса. Клои, наверное, ни разу в жизни даже яичницу не приготовила. Но почему-то вместо зависти Джули почувствовала жалость к подруге.

Из гостиной вышла Клои спиной вперед, пятясь от круглолицей, но сохранившей фигуру невысокой женщины, которая тыкала ей в грудь пальцем.

– Ты сейчас же проводишь меня к сыну, дерзкая девчонка! Если он болен, мы мигом увезем его из этого дома, где поклоняются Сатане. – Голос женщины звучал пронзительно, неожиданно для человека ее комплекции. – Это все проклятые кости старой грешницы! Прелюбодейки Луизы!

По выбору выражений Джули без труда узнала тетушку Розмари, уже знакомая с ее письмом сыну. Но в ее воображении она была темноволосой, как и все Дормеры, чопорной и сдержанной, в элегантном воскресном платье, застегнутом на все пуговицы. На деле волосы миссис Эйвери были заметно тронуты сединой (она убирала их в тугой низкий узел), а одежда пастельных оттенков была самой простой – юбка с узором из мелких цветочков в пол и нежно-розовая кофточка. Джули вдруг подумала, что родственница Клои нарочно носит костюм учительницы начальных классов, пытаясь заглушить свой неуемный темперамент. На лице у женщины не было ни следа косметики, но яростный румянец заливал ее щеки.

– Зачем вы тогда отправили его сюда и вручили сыну «ключ от самой Преисподней», если я правильно запомнила ваши слова, тетя? – усталым голосом произнесла Клои, продолжая избегать указующего перста Розмари.

За спиной супруги появилась высокая длинная тень – мистер Эйвери, облаченный в песочного цвета костюм-тройку, висевший на нем мешком так же, как и на Николасе. Он поправил очки, соскользнувшие с длинного с горбинкой носа, и едва слышно прошелестел:

– Он наследник Дормер-Хауса, и вам это прекрасно известно, мисс Финч. – Вытянутое овальное лицо с высоким лбом не выражало никаких эмоций, мистер Эйвери будто не был способен на внешнее проявление чувств. – Благодаря Николасу была установлена истина – Луиза Дормер и впрямь не была верна мужу, только столь тяжкий грех мог заставить Эйса покончить с ней и похоронить блудницу без сердца. Кузина Луна – порождение порока, отравленная ветвь дерева…

Блейк Эйвери почти шептал, но в тишине холла каждое его слово звучало ясно. У мужчины был какой-то необыкновенный дар удерживать внимание слушателей, не прилагая к этому никаких усилий.

– Но тетя Вивиан… – возразила Клои. Она заметила Джули, которая вновь стала свидетельницей родственного обмена любезностями, застывшую подле лестницы.

– Вы совершенно правы, мистер Эйвери, – поддержала его жена, перебив племянницу, она смотрела на него снизу вверх, подобострастно и несколько фанатично. – Вивиан не имела никакого права оставлять дом Клои, и уловка со сменой фамилии никого не одурачит. Дормер-Хаус должен перейти в руки старшего мужчины в роду, в котором течет кровь дяди Эйса. И ты должна благодарить Господа за его милость, что твой кузен, как никто другой, позаботится о доме и тебе.

– И какая же участь ждет Дормер-Хаус? Вы устроите здесь молельный дом, приют для нуждающихся или отдадите в дар преподобному вашего прихода? – съязвила подруга Джули, вскипая. – А меня посоветуете поскорее выдать замуж?

Джули вдруг ощутила холодок, пробежавший по ногам, а вдалеке послышались крики.

– Желающих взять тебя в жены не так много, уж поверь, – елейным тоном произнес дядя Блейк. – И прошу заметить, откровенность более невозможна: мы не одни.