Дремлющий дом

Значит, не одна Клои обратила внимание на присутствие Джули. Чета Эйвери повернулась к девушке с осуждающим видом: благородно воспитанный человек обязательно бы оповестил о своем присутствии, а не стал подслушивать.

Наследница дома (чьи права бестактно оспаривались в течение последних минут) выступила вперед и представила собравшихся в холле друг другу.

Миссис Эйвери смерила Джули холодным взглядом:

– Кого только не принимают в университет в наше время… – Она пробормотала под нос что-то еще, получилось расслышать только «выскочка» и «возлюби». – Но хватит заговаривать нам зубы точно змей-искуситель, я должна сама оценить состояние сына.

– Надеяться, что его разместили в господских покоях, бессмысленно, мисс Финч? – ледяным тоном поинтересовался мистер Эйвери, подчеркнуто обращаясь к Клои по фамилии, доставшейся ей от отца при рождении, а не значащейся в ее новых документах.

Клои заговорщически переглянулась с Джули:

– Боюсь, это было невозможно после того, во что мой дорогой кузен превратил комнату. Вы найдете его в бывшей комнате Бланш.

Не успела мать Николаса и шагу ступить, как навстречу ей бросился черный комок перьев, истошно вопящий и бешено размахивающий крыльями. Розмари осела на пол, прикрыла голову руками и тоненько взвизгнула:

– Посланник Дьявола, прямиком из Ада!

– Это просто птица, миссис Эйвери, – буркнул ее супруг, но его слова были заглушены карканьем перепуганного ворона и диким, сумасшедшим хохотом нескольких человек, которых в холле не было.

* * *

Ворон сделал несколько кругов по комнате, не переставая кричать. Миссис Эйвери причитала и уверяла присутствующих в том, что он преследовал ее и собирался напасть, хотя было очевидно, что птица боялась женщины куда больше, чем она ее.

Джули была солидарна с дядей Клои, которого беспокоил вопрос, как «посланник из Ада» смог попасть в дом. Мужчина снял очки и, близоруко щурясь, протер их кипенно-белым носовым платком. Еле слышимым голосом он призвал супругу к молчанию и прислушался. Ворон продолжал каркать и перелетать с трехногой вешалки на перила, чтобы затем покататься на люстре, шурша перьями.

Джули вновь услышала странный шум за стеной, но теперь это был не хохот, а сдавленные смешки, словно кто-то боялся выдать свое присутствие. Клои, видимо, услышала то же самое и тут же распахнула дверь в столовую.

Вазы с гортензиями и веточками папоротника уже стояли на кофейных столиках и украшали подоконники, старинный сервиз с золотой каймой по краю был приготовлен миссис Стэлворт для завтрашнего обеда, а тазы и ведра, в которых скапливалась дождевая вода, убрали.

Девушки и мистер Эйвери проверили все окна, но они оказались заперты. Тетушка Розмари вполголоса (помня о наставлении своего мужа) сетовала, что они зря тратят время, ведь ворон нашел свой путь в Дормер-Хаус через распахнувшиеся ворота в мир мертвых грешников.

– Это дверь в Преисподнюю, говорю я вам, и лучше никому к ней не приближаться, – убеждала женщина своих родственников и Джули, сжимая в кулаке усыпанный бриллиантами крестик, который причудливо контрастировал с отсутствием других ювелирных украшений и невзрачной одеждой. – Птица – лишь предупреждение, что выберется из-под пола хозяйской спальни в следующий раз?

Блейк Эйвери тяжело опустился на голубую софу и хмуро уставился на нее:

– Что за чушь вы несете, миссис Эйвери? Я – человек верующий, но вы рассуждаете, как одержимая. Чего вы здесь ожидаете, Судного дня? – осклабился мужчина. – И позовите дворецкого, пусть изловит чертову птицу!

Точно передразнивая мужчину, ворон издал несколько скрипучих звуков. В холле послышались чьи-то торопливые шаги и перешептывания. Клои бросилась к двери, но вторгшиеся в дом без приглашения оказались проворнее: они вмиг поднялись по лестнице и скрылись на втором этаже.

Джули, следовавшая за подругой по пятам, успела разглядеть в неясном свете старинных ламп нечто белое, промелькнувшее над ступенями.

– Призрак? – не веря самой себе, что она это произносит, спросила у Клои Джули. На удивление она оставалась совершенно спокойной: по телу не бегали мурашки, сердце не холодело и не замирало в страхе. За последнюю неделю она стала свидетелем стольких странных и плохо объяснимых событий, что психика обрела толстую броню. Так легко ее уже было не напугать.

Ступеньки привычно скрипели, когда девушки поднимались наверх. Позади них миссис Эйвери прижимала к груди Библию, выуженную из сумочки (у женщины была привычка брать книгу с собой при всяком случае), и наизусть бормотала отрывки из книги. Тетю Розмари это успокаивало, а на нервы ее мужа действовало раздражающе. Не зря же он попросил женщину покинуть столовую, требуя тишины.

– Возможно, – скептично выдохнула наследница Дормер-Хауса, когда они добрались до площадки второго этажа. Три размытые фигуры молочного цвета виднелись в конце длинного коридора, застывшие у входа в господские покои, как часовые.

Две высокие призрачные тени вдруг подняли руки, точно хотели задушить девушек и отвратительно зашипели.