Древнерусское предхристианство

Старинное название просинец некогда могло пониматься и как проснец — месяц, «когда просыпается медведь». 15 февраля на св. Анисима-овчара крестьяне, следуя древнейшему обычаю, «окликали медведицу», но одновременно «окликали зори» – звёзды. Их считали световидными душами предков и просили о приплоде скота: «Засветись, звезда ясная, по поднебесью на радость миру /крещёному/… Ты освети, звезда ясная, огнём негасимым белоярых овец.». В тот же день зорили, зорнили «освящали» семена и новую пряжу, выставляя на утреннюю зарю и мороз по горсти разных семян и по мотку ниток.

Вероятно, празднеству в честь медведя (Волоса, волосатого, волоха-того), позже приуроченному ко дню св. Власия (11 февраля), предшествовала девятина окличек, после которой следовала другая девятина с предполагаемым названием волосыни. Чествование медведицы и её детёнышей перед их «оживанием» и выходом из-под земли на Масленицу, было магически связано с окличками небесных Волосынь, сулило покровительство медвежьих прародителей, изобилие, а впоследствии – удачную медвежью охоту. Со временем окликание медведей в «небесной берлоге», называемой Власожилища, перешло на «медвежьи» звёзды – Власожары, Волосожары (от волос и жар «звезда»).

В глубокой древности праздник Свечи, а затем оклички и волосыни сопровождались истовыми мольбами к всесильной медведице и тёмными обрядами «пробуждения» душ умерших. Они восходили к древнеевропейским культам властительницы подземного мира, способной воскресить души мёртвых и вывести на землю. Жрецы-скоморохи передавали замирающим от ужаса людям ответные «провещания» предков-кумов и медведицы-кумы. Медвежьи обряды воспроизводили таинства священной охоты-поклонения, сопровождавшейся заклинаниями, магическими действами, мольбой, яростью и страхом.

В Средневековой Руси почти не сохранились следы обрядового убийства медведицы и пленения её детёнышей, обычно рождавшихся в берлоге в конце января или начале февраля. В день св. Власия или св. Фёдора (17 февраля) охотники окружали берлогу огненными факелами-свечами, закладывали её сверху крест-накрест шестами или брёвнами и разводили на них костёр. Ошеломлённую медведицу, появившуюся под неистовые крики и шум, тут же убивали. Её кровью и жиром мазали как оберегом головы людей и скота, защищали входы и выходы святилищ, домов, дворовых строений и оград, а замороэженное мясо поедали позже, в дни весеннего равноденствия, на пиру Комоедиц.

После перехода к почитанию Солнца и отказу от хтонических культов, соблазны «поедания кумы» для приобщения к её воскрешающей силе превратились в поедание гороховых «комов». Мрачный пир Комо-едиц заменило масленичное угощение из блинов и мёда, масла и сыра, а помазание кровью – маслопомазание. Поход в лес на Комоедицы или Масленицу стали сопровождать обрядами «встречи медведя» на опушке, его «умолением» и «приглашением в гости», после чего следовало «вождение» приручённого медведя по селу и окрестным полям в качестве живого оберега.

В Древней Руси переход от суровой и смертоносной зимы к весне являлся тяжёлым испытанием. Это время неизменно вызывало страх. Казалось, беды каждый день подстерегали людей. 31 января крестьяне поминали св. Никиту, хранителя от пожара и молний, 7 февраля св. Ефрема, помогавшего «закармливать домового», через три дня св. Харлампия, избавителя от внезапной смерти во время «глада и мора», 16 февраля возносили мольбы св. Маруфу, заступнику от злых духов. О существовании у русов обережных обрядов, начинавшихся на сороковой день после зимнего солнцеворота, свидетельствуют и пережившие века «опахивания». Их проводили 5 февраля, в день св. Агафьи-коровницы (считавшейся защитницей от «пожаров и грома»), либо 11 февраля, в день св. Власия, покровителя скота, которому приносили в дар «воложное масло». Село «опахивали» непременно женщины. Ночью, раздевшись донага, с великим шумом, криками и заклятиями они тянули на себе соху, чтобы, очертив таким образом магический круг, защитить скотину от падёжа – «коровьей смерти».

Страх перед маньяками «падающими звёздами», кумахами «лихорадками» и домовыми преследовал людей до прилёта первых весенних птиц на Грачевники 4 марта (в день св. Герасима-грачевника). Появление вестниц из ирия усмиряло даже самую страшную нечисть: незримых кикимор (от слов кúкать «кричать по-птичьи» и мара «нечистый дух», родственного древнеанглийскому mara «кошмар, привидение»), летающих огненных упырей, являвшихся неведомо откуда чертей (праславянское *čarъ родственно авестийскому čara «хитрость» и слову чары) и жутких обликом оплетаев – одноногих, одноруких, одноглазых, одноухих.