Друг человека

В дверном проёме стояла неизвестная ему тучная дама, она явно пришла к служанке. Тибо не без разочарования вздохнул и побрел обратно. Подумав, что тут ему делать нечего, он собрал свои вещи, попрощался с мадам Дюбуа и ушел.

Но и в своей квартире он не находил себе места. Покинув ее, Тибо отправился к берегам Орна с четкой целью – встретить Гийома.

«Вероятно, мальчик заболел, купаясь в реке. О, безумец! Ну кто купается в студёной речной воде! Чем он расплатится за такую шалость?» – вспомнив о деньгах, данных ему Робером, Тибо с некой наглостью решил: – «Анри был бы против. Однако это уже не его деньги, он их проиграл. Это не деньги Робера, и не мои тоже. Так пусть несчастная бумажка достанется обездоленному!»

Добравшись до нужного места и оглядевшись, Тибо никого не встретил. Берег был пустынен и тих. Постояв, прислушиваясь к шепоту течения, поэт расслышал удаляющийся треск и пошел на звук. Вскоре он увидел Гийома, несущего полное ведро воды, скорее всего, домой.

Поравнявшись с ним, Тибо подхватил тяжёлое ведро. Отвлечённый от мыслей, мальчик отпрянул.

– Чтоб ты провалился! – вырвалось у него. – Ну что тебе от меня нужно?!

– Я считаю своим долгом тебе помочь.

Вырвав из его рук ведро, Гийом выругался, надрываясь от кашля. На костлявых запястьях мальчишки виднелись синяки, также выделявшиеся на его голых плечах.

– Послушай, – вздохнул Тибо. – Я понимаю, что со стороны это выглядит нелепо, но поверь мне, я честно стараюсь помочь. Потому что мне жалко тебя, несчастное дитя Пана! За свою помощь, будь уверен, я не потребую от тебя ничего. Я знаю что такое нищета, я знаю как выглядит добродетель при нищете! Однажды добрый господин спас меня, позволь мне протянуть руку помощи тебе, ибо что плохого в свете и человечности?

Взгляд Гийома смягчился, сделался более усталым. Ничего не сказав, он опустил глаза в землю, поджал губы и побрел дальше.

– Стой, – приказал Тибо и дотронулся до плеча мальчика. Грубо засунув в карман его штанов банкноту, поэт не оброня ни слова оставил его одного.

До его ушей доносились хриплые крики Гийома. Тот звал его, грозился выкинуть деньги, осыпал проклятиями. Тибо был равнодушен к его зову, ведь знал, что пятьдесят франков смогут вырвать ребенка из лап болезни.

Со спокойной совестью молодой поэт вернулся домой и обессиленно рухнул на кровать. Он проснулся глубоким вечером и, почувствовав себя ужасно, снова уснул.

И на следующий день Анри не явился. Тибо устал твердить, что все хорошо, чувствуя, что теряет контроль над своими мыслями. На другое утро он опять ходил к мадам Дюбуа. Обычно улыбчивая старушка стала похожа на привидение. Анри не приходил. Не приходил…

Отчего-то с каждым днём холодало. Погода напоминала не середину апреля, а конец октября. Постоянные дожди тревожили молодую листву.

В небольшом тесном доме сапожника по фамилии Фурнье стук дождя был ясно слышим из-за тонких стен, и даже местами осязаем из-за протекающей крыши. Он сидел сгорбившись за работой, щурясь при неверном свете.

Дверь распахнулась. В дом вбежала девочка и, захлопнув ее тонкими ручками, заперла на засов.

– Флави, это ты? – буркнул старый месье Фурнье, не отвлекаясь от работы.

– Да, – пропыхтела малышка. – Мадам Бастьен не сможет ни чем помочь. Что делать, отец?

Месье Фурнье выдержал напряжённую паузу, размышляя.

– Если бы он мог ходить, я бы отправил его пешком к его дяде в церковь, – сурорво молвил сапожник. – Замаливал бы свои грехи, мелкий паршивец!

– Не нужно так говорить, отец, – жалостно пробормотала девочка. – Ему сейчас очень плохо. Пощадите его… Отец?

Старик свёл кустистые брови и рыкнул:

– Не скули мне тут! Нашлась защитница!

Слезы ручьями потекли из сияющих огромных глаз маленькой Флави.

– Что мне делать?

– Уйти отсюда вон.

– Он умирает… – шептала она.

– Я не потерплю вора в своем доме.

– Он не вор…

Ощущая злобу отца, девочка сжалась и шмыгнула в другую комнату, прочь с его глаз.

Флави бесшумно прикрыла за собой дверь и осторожно прошла к кровати. Рядом с изголовьем находилась небольшая тумбочка, на которой стояла свеча. Ее пламя едва колыхалось от дыхания лежащего на кровати ребенка. Ступая так аккуратно, чтобы не потревожить покоя комнаты, малышка присела на самый краешек кровати и уставилась на брата сквозь пелену слез. Будто чувствуя ее взгляд, он приоткрыл влажные глаза.

– Что он сказал? – просипел мальчик.

– Нет… – всхлипнула Флави. – Не говори ничего, тебе нельзя напрягаться…

Она взяла с его лба нагревшуюся тряпку и обмакнула её в холодную воду рядом стоящего кувшина. Отжав её, девочка с заботой положила ее обратно на горячий лоб брата.

– Ты сказала ему, что я не чувствую ног? – продолжал задавать вопросы брат, но глаза его уже закрылись.

– Сказала… Он отправил меня к мадам Бастьен… Она ни чем не может помочь, – подавляя рыдания, сообщила Флави. – Все будет хорошо. Главное верить… Я верю, так сильно верю! А ты веришь?

– Верю. – последовал еле слышный ответ.

Утирая платком глаза, она сделала несколько вздохов.

– Давай молиться… – произнесла девочка, дотрагиваясь до его горячей как уголь руки.