Другая история. Сексуально-гендерное диссидентство в революционной России

Никитский бульвар, начинающийся от площади Никитские Ворота, где в 1937 году Терешков и Сергеев «были пойманы с поличным» в мужском туалете, фигурировал и в других признаниях. Один подсудимый объяснял допрашивавшим его следователям: «В 1936 году в квартиру, где жил я, переехал артист балета Афанасьев. <…> Он мне показал места, где встречаются педерасты: Никитский бульвар и Трубную площадь». Другой подсудимый утверждал, что в начале 1930-х годов ему «говорили, что основные места педерастов были Никитский бульвар, Трубная, бар на Арбате, Центральные бани». В то время бары и бани уже находились в ведении городских властей и были слабым отголоском мест, ранее принадлежавших коммерсантам, которые субкультура посещала в эту эпоху[860]. Сретенский и Чистопрудный бульвары, упомянутые в 1927 году в похожем ключе проститутом П., продолжали и в середине 1930-х годов фигурировать в качестве мест встреч. В 1935 году Анисимов и Бродский «случайно знакомились на Сретенском и других бульварах гор. Москвы с мужчинами-педерастами, вступали с ними в половое сношение в уборных, на квартирах и на бульварах…»[861].

Бульварное кольцо в центре Москвы осталось незатронутым радикальной реконструкцией столицы во время первых пятилеток. Таким образом, оно стало убежищем от помех для жизни, возникших в других частях центра столицы. Список деяний работника кино Ивана Синякова позволяет предположить, что преобразование Москвы в образцовый социалистический город парадоксальным образом сказалось и на появлении новых «сексуализированных» территорий в сердце столицы. В 1936 году Синяков заводил знакомства с сексуально доступными солдатами и матросами на площади Свердлова, расположенной перед Большим театром, а в следующем году – неподалеку от Манежной площади. Это наиболее ранние, прежде неизвестные, упоминания о гомосексуальных контактах на этих площадях, располагающихся вблизи станции метро «Охотный Ряд». Открытие метро в 1935 году и преобразование центральных транспортных артерий, которые вели к массивному зданию гостиницы «Москва» (в 1930-е годы улицы Моховая и Охотный Ряд были переименованы в проспект Маркса), словно магнитом притягивали любопытствующих. Военнослужащие в увольнении и гражданские, посещавшие столицу в конце 1930-х годов, стекались толпами к метро, особенно к станциям в центре города. К 1950-м годам, по всей видимости, благодаря новым транспортным развязкам, площадь Свердлова с зеленой лужайкой перед Большим театром стала новой плешкой, где шел активный круизинг, опередив по популярности места встреч на Бульварном кольце[862].

Дело Синякова со всей определенностью говорит о том обстоятельстве, что при Сталине некоторые военные сохранили стародавнюю привычку оказывать сексуальные услуги мужчинам за скромное вознаграждение. В приговоре перечисляются акты мужеложства, совершенные Синяковым в Севастополе и Ленинграде, из чего следует, что моряки и Синяков следовали устоявшейся практике встреч в условленных местах, используя невинные на первый взгляд приглашения:

В 1929 году обвиняемый Синяков, познакомившись на бульваре в Севастополе с моряком А. [Голусовым], 25 лет, и встретившись впоследствии с ним в Ленинграде, склонил последнего к совершению сексуальных действий в извращенной форме, а год спустя, познакомившись с моряком Б. [Дроздовым], 24 лет, и использовав положение Б. [Дроздова] как демобилизованного, пригласил его в Москву, поселив его у себя, стал склонять Б. [Дроздова] к половым извращениям и мужеложству. <…> В [1931 году] в Москве, встретив на улице моряка В. [Тарасова], с которым был знаком по Севастополю, по встречам на приморском бульваре, пригласил последнего для распития вина к себе на квартиру, где впоследствии и совершил с В. [Тарасовым] сексуальные действия, носящие характер мужеложства[863].