Другая история. Сексуально-гендерное диссидентство в революционной России

В решении по делу Безбородова 1935 года суд показательным образом вписал в приговор, что цель нового закона состоит в том, чтобы наказывать «мужеложство как антиобщественное правление (sic!) половых связей между мужчинами». Это было самым политизированным заявлением, прозвучавшим когда-либо на заседаниях Московского городского суда по делам о мужеложстве. Восемь из двенадцати подсудимых по этому делу, включая двух, которым вменялась роль зачинщиков, были осуждены на пять лет лишения свободы, то есть получили максимальное наказание за простое мужеложство. Ни один из этих приговоров не был смягчен или пересмотрен[867]. 1 августа 1938 года, наоборот, восемь из десяти мужчин, обвиненных в мужеложстве по делу Терешкова, получили минимальный срок – по три года, и только предполагаемому зачинщику дали максимальный срок – пять лет. Через несколько недель лишь двое из восьми человек, осужденных на трехлетний срок, оставались в тюрьме: одного освободили сразу же, пятеро других подали апелляцию, и их приговор был отменен. Через пять недель после суда только трое из десяти осужденных все еще отбывали наказание[868]. В других аналогичных случаях приговор более чем на три года был скорее исключением, и лишь отягчающие обстоятельства влияли на решение судей вынести более суровое наказание[869].

Можно провести сравнение между делами о мужеложстве и процессами по другим половым преступлениям, которые слушались в Московском городском суде между 1935 и 1941 годами. Учитывая разрозненный характер записей, можно составить лишь поверхностный обзор, основанный на семидесяти шести приговорах за половые правонарушения, подпадающие под статьи 151, 152 и 153 УК РСФСР 1926 года, вынесенных за это время Московским городским судом[870]. Первоначальные приговоры по данным статьям варьировались от оправданий (всего девять) до смертной казни (три человека, позже приговоренные к десяти годам лишения свободы), большинство (тридцать три) были осуждены на срок от трех до пяти лет лишения свободы. Было вынесено восемнадцать обвинительных приговоров с лишением свободы сроком менее чем на три года. На фоне этих весьма суровых мер незначительным представляется наказание за простое мужеложство – в тот же период времени и в тех же судах подсудимых приговаривали к трем годам лишения свободы, то есть приговоры за простое мужеложство были сопоставимы со среднестатистическим наказанием за изнасилования, совершенные мужчинами, и половые надругательства над малолетними и несовершеннолетними. Получается, что преследование за мужеложство не было политизированным.

Различия в ведении следствия и в практике вынесения приговоров можно выявить, сопоставив суды над обвиняемыми в мужеложстве и в изнасиловании. Мужчины, принимавшие участие в групповом гетеросексуальном изнасиловании по сговору, стали объектом особого внимания с 1926 года, когда случай в Чубаровом переулке (Ленинград) впервые возбудил страх того, что «сознательный пролетариат» способен на подобное варварство[871]. С середины 1930-х годов зазвучали призывы к ужесточению наказаний для таких лиц. К групповым насильникам требовали применять санкции как для государственных преступников (десять лет и даже смертная казнь)[872]. Использование политизированной лексики на спецколлегии Московского городского суда (в которой рассматривались дела, имевшие, как считалось, политическое значение) было намного более выраженным в делах о групповых изнасилованиях, чем самая высокопарная пропагандистская риторика судей на обычных слушаниях по делам о гомосексуалах. Дело о групповом изнасиловании в 1935 году одной фабричной работницы восемью ее коллегами завершилось восемью исключительными приговорами, которые назначили наказание, превышавшее максимальное по статье 153 (восемь лет). Применив статью 59(3) о бандитизме, суд приговорил троих к десяти годам лишения свободы, а еще троим вынес смертный приговор. После обжалования приговора Верховный суд РСФСР согласился, что суд низшей инстанции правильно истолковал дело как политическое преступление, однако для всех троих смертная казнь была заменена десятилетним заключением. Другие решения, в том числе по трем ранее вынесенным приговорам сроком на десять лет, были оставлены в силе[873].