Читаем Другие полностью

Т.е. сначала всё было хорошо. Остановились готы в Иллирии (на территории современной Албании), даже немного осели. Но ненадолго. Есть оружие, есть опыт, есть у воинов желание. Набег, ведь это что? Это сходил, забрал и вернулся. Или не вернулся, а прямо там и осел. Съел, всё что награбил – двинулся дальше. Не подумайте, что предки только воевать умели. Они и сельским хозяйством занимались и скотоводством. В те периоды, когда не воевали. Только что скотину вырастить, что урожай- это не только усилия прилагать нужно, но ещё и ждать. Даже если всё быстро растёт, всё равно время нужно. С набегами проще – тоже усилия, немного риска и, в случае победы, уже готовый, обработанный и упакованный урожай, выращенный скот и, почти бесплатные, работники. Ничего ждать не нужно. А если и нужно, то меньше.

Так как на предков набегали, и предки тоже набегали, то никаких угрызений совести по этому поводу они не испытывали. Посидели так, заскучали. Былые победы обросли легендами, часть поражений забылась, другая часть переоформилась в победы. Подросло новое поколение будущих воинов. Настолько подросло, что накопилась критическая масса. Вот с этой массой Аларих и пошёл. Хорошо так пошёл и дошёл аж до Альп, до Пьемонта.

Там и встретился с римской армией. Насколько она была из римлян, уже понятно. Вероятно, они там тоже были. Устроили побоище. Целый день бились, так никто и не победил. Обе стороны были сильно потрёпаны и ещё сильнее задолбались, но боевой дух предков оставался высоким, в отличие от боевого духа римлян, который стремился к уровню плинтуса. У предков так бывало – один боевой дух на всех. И если воинов становилось меньше, то духа оставалось то же количество на всех, что и в начале. Т.е. на каждого воина приходилось духа больше. Со стороны казалось, что боевой дух возрастал. Нет, не возрастал. Предки просто поддерживали боевой дух в начальном объёме.

Стилихон, военноначальник римлян, видя такое, принял решение заключить с предками договор. Стиллихон, кстати, сам был из варваров. Вот поди разбери кто был кем тогда. Не знаю, какие условия фигурировали в договоре и не важно то, что первыми предложили договорится римляне, более важно, то, что предки согласились. С ними всегда можно было договориться. И предки, в очередной раз, согласились на мирное урегулирование. Мудрость оказалась выше желания «разнести всё». Хотя желание было достаточно сильным и возможность была. Не факт, что получилось бы, но предки не стали пробовать. Собрались и, отягощённые добычей, вернулись в свой Иллирик. Продолжили копаться в земле, выращивать скот и ловить рыбу, вспоминая «дела минувших дней».

Жизнь на контрастах позволяет наслаждаться ею более полно и остро. Только что была опасность, риск, тяжесть переходов и вот – уют, спокойствие, безопасность. Согласитесь – приятно. Многие философы, психологи, политики, а сейчас и маркетологи пришли к мысли что человеку нужна разница. Разница между тем, что есть и тем, что будет. Разница нужна всегда, для разных людей с разной частотой, но нужна. Однообразие, даже идеальное, приедается. Человек пресыщается и перестаёт оценивать это как благо. В стремлении к более новому и яркому, некоторые люди доходят до предела. Предела того, что они могут себе позволить, а иногда до предела совершенства. Предел, это когда лучше уже не бывает.

Головой понимают, а душа томится и просит. А что можно сделать? Можно сделать хуже, а потом вернуться к первоначальному состоянию. Предки в таком случае, ходили воевать или в море. Там риск, там тяготы, лишения и опасности. Иногда и в море, и воевать. Знаменательных морских побед в то время за предками не числилось, но никто не помнит и о поражениях, а стычки случались. Пока до места битвы по морю доберёшься, устроишь сражение, а потом вернёшься (если вернёшься), неоднократно вспомнишь про богов, про дом и про свою глупость, считать это райское место постылым. Я как-то был в тех краях, на яхтинге. Скалы, о которые разбиваются волны, впечатляющие. Эти же волны и лодку могут разбить и пассажиров. На берег выброситься, в случае опасности, совсем не вариант. Нет там таких берегов, только скалы. Но зато, если вернулся, то как же хорошо дома. И ничего не нужно улучшать, всё и так хорошо. До следующего раза, когда грусть тоска нахлынет.

Маркетологи стараются улучшать понемногу. Даже если могут сразу улучшить на много, не улучшают. Если какой-то товар стал лучше, чем был, помните, что это не предел. Уже готова новая версия, но её вам не покажут, пока не подготовят следующую. Или пока на предыдущую не начнёт падать спрос.

Политики пользуются другим алгоритмом, тоже очень эффективным. Если есть недовольные своим положением и состоянием, то у них отбирают то, что есть, а потом небольшую часть возвращают. И всё. Все довольны, все смеются. Народ празднует победу и искренне благодарит.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное