Читаем Другой в литературе и культуре. Том I полностью

Объединению литературы российских немцев разных стран могут способствовать ее переводы. У российских немцев два родных языка, и это делает их русско-немецкие переводы уникальными – с родного языка на родной.

Перейду к выявлению специфических для российских немцев слов – маркеров их национальной культуры.

Этническая картина мира находит выражение в лингвоспецифических словах (А. Вежбицкая). Согласно концепции А. Вежбицкой, посредством ограниченного набора универсальных, вербализуемых во всех языках семантических элементов можно выразить «все разнообразие рожденных человеком идей: концепты, воплощенные в лексических единицах естественных языков, ценностные установки, специфичные для той или иной культуры»[308].

Как показывает анализ, взаимопереводимость российско-немецких ключевых понятий (с русского языка на немецкий и с немецкого на русский) возможна не всегда. При исследовании бикультурного или поликультурного объекта корректнее, на наш взгляд, использовать термин «ключевое понятие» вместо «лингвоспецифичное слово». Однако термин «лингвоспецифичное слово» может применяться по отношению к одному из языков носителя билингвальной культуры.

Российские немцы не перенимают русские и немецкие ключевые идеи в чистом виде[309]. Как и другие депортированные народы (например, чеченцы, корейцы), российские немцы чувствительны к слову «изгнание». Однако здесь важна именно совокупность признаков, поскольку отдельные элементы у разных народов могут совпадать.

Из русских концептов «душа», «судьба», «тоска», «счастье», «разлука», «справедливость» к российско-немецкой картине мира близки «тоска» и «справедливость», однако они не идентичны российско-немецким ключевым идеям «das Heimweh»/«тоска по родине» и «das Recht»/«право».

Остановимся на основных российско-немецких ключевых понятиях.

Ключевые понятия – «das Heim»/«die Heimat»/«(родной) дом»/«Родина». Выбор слова «das Heim» (в сравнении с лексемой «das Haus») обусловлен его лингвоспецифичностью, что подтверждается различными фактами.

1. Слово «das Heim» имеет первое словарное значение «дом, домашний очаг», в то время как первое словарное значение лексемы «das Haus» – «дом, здание, строение» и только второе – «дом, домашний очаг»[310].

2. Слово «das Heim» является однокоренным со словом «die Heimat» («родина»), что вносит дополнительные коннотации в понятие «das Heim» («родной дом») и усиливает лексические оттенки, содержащиеся в нем.

3. Существует наречие «daheim», означающее и «дома», и «на родине» (русское слово «дома» тоже может использоваться в этом значении).

4. В немецких пословицах о доме как о прибежище, родном, уютном гнезде, родине в основном используется наречие «daheim»: «Daheim ist man König» (Дома каждый король), «Wer unter den seinen ist, der ist daheim» (Кто среди своих, тот дома), «Daheim ist Mann zwei» (Дома человек за двоих) и др. Между тем слово «das Haus» чаще используется в пословицах о доме как строении: «Ohne Maus kein Haus» (Нет дома без мышей) и реже в значении «дом, родина»: «Jeder ist Herr in seinem Hause» (Каждый в своем домý господин)[311].

5. Лексема «Heimweh» восходит к словам «das Heim» и «die Heimat» и переводится как «тоска по родине, по дому».

6. Немецкое слово «heimisch» переводится как «домашний, родной».

7. Глаголы «heimkehren», «heimkommen» означают «вернуться на родину, домой» (производные от них «die Heimkehr», «die Heimkunft» – «возвращение, прибытие на родину, домой»; «der Heimkehrer» – «вернувшийся на родину»).

Русское слово «дом» (1. Здание; 2. Свое жилье; 3. Место, где живут люди, объединенные общими интересами, условиями существования; 4. Учреждение, заведение, обслуживающее какие-нибудь общественные нужды; 5. Династия, род[312]) лингвоспецифично для российских немцев во втором и третьем значениях и поэтому требует дополнения – «родной (дом)».

Существующее в немецком языке слово «das Zuhause» («свой угол, дом, прибежище») имеет, как видим, более узкое значение, чем слово «das Heim». Употребление «das Zuhause» вполне возможно вне контекста родины: «Dort ist die Heimat geblieben, hier haben wir keine Heimat, aber ein richtiges Zuhause» (Там осталась родина, но здесь у нас нет родины, однако есть настоящее уютное жилье). В художественных текстах преобладает использование слова «das Heim» в значении «(родной) дом, родина» (Ich will Heim/Я хочу домой), в то время как слово «das Haus» чаще используется в значении «(чужой) дом»:

Mit dir jedoch beginnt mein Heimatland.Kein andres Haus ist mir lieb und teuer[313].(С тебя начинается моя родная страна.Никакой другой дом мне не люб и не дорог…)

С помощью универсальных элементов определим понимание российскими немцами родины/родного дома: «Die Heimat/das Heim» – «Родина/(родной) дом» («В этом пространстве хорошо», «Оно есть у других, но его нет у нас», «Мы хотим быть внутри этого пространства»).

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука