Другой в литературе и культуре. Том I

1) переводчику важно сохранить «другое» (дух оригинала) при переводе и приобщить оригинал к своей культуре;

2) стремление постичь национальную идентичность оригинала – одна из первостепенных и первоочередных задач переводчика;

3) «зеркальность» перевода должна быть обеспечена на самых разных уровнях художественного произведения с учетом национальной идентичности оригинала.

Другой как свой, или Ненужность перевода. Концептуализация болгарского языка в русской поэзии XX века

Д. Чавдарова

Болгарская тема с разной степенью интенсивности присутствует в русской литературе с начала ХІХ века до наших дней. Это обусловлено активными культурными и политическими связями между Болгарией и Россией, порождающими множество стереотипов, идеологем и мифологем. Представление о том месте, которое занимает образ Болгарии в творчестве русских поэтов, дает антология «Болгария в русской поэзии»[325].

Опираясь на эту антологию, я ограничусь рамками русской поэзии ХХ века, рассматривая ее только в одном аспекте – концептуализации болгарского языка. Значимость этой концептуализации в поэзии по сравнению с другими дискурсами (политическим, публицистическим и т. д.) объясняется обостренным вниманием автора к языку[326]. Тематизируя отношения поэта и языка, П. Антокольский, например, метафорически связывает язык с дружбой: «Что для поэта дружба – служба / В погранохране языков»[327]. Роль языка очень важна и с точки зрения общения с Другим. Чужестранец, как отмечает Э. Левинас, «остается трансцендентным по отношению к Я. Отношение же Я и Другого осуществляется через язык, через речь, где Самотождественный выходит за собственные пределы»[328].

Тема родства двух народов – магистральная в стихотворениях русских поэтов. Ее интерпретация является поэтическим выражением идеологемы «братская дружба» в социалистической культуре (этому предшествовала мифологизация России-Освободительницы болгарской культурой ХІХ века в период национального Возрождения). Упомянутая тема включает идею близости болгарского и русского языков и, как следствие, представление (ставшее мифом как в болгарской, так и в русской культуре) о ненужности, избыточности перевода[329]. В стихотворении Н. Грибачева «Брат» примером такой близости выступает слово «брат» из семантического поля «родство». Это слово функционирует как семейная метафора в обоих языках: «При встрече русского болгарки / Зовут семейным словом „Брат“» (с. 235). Родство двух языков интерпретирует и Б. Слуцкий, используя другую семейную метафору:

Скажем, шофер въезжает в Софию,
Проехав тысячу заграниц.
Сразу его обступает стихия:
С вывесок, с газетных страниц,
В возгласах любого прохожего
Стихия родного, очень похожего,
Точнее, двоюродного языка.

(Из цикла «Когда мы пришли в Европу», с. 277)

Но примеры близости, которые приводит поэт, свидетельствуют о манипуляции, выраженной в присвоении чужого: «Русские имена у греков / Русские фамилии у болгар». В контексте утверждения коммунистической идеологии востребованными становятся слова «пролетариат» и «коммунизм», которым приписывается русское происхождение:

Но справа и слева заводы гудят,
Напоминая снова и снова
Про русское слово «пролетариат»,
Про коммунизм (тоже русское слово).

(Там же)

Идея языковой близости может основываться на словах, отражающих концепты языковой картины мира. В стихотворении А. Недогонова «Слова говорят» ими являются «хлеб» («хляб»), «пушка», «вода», «ура»:

По-русски и по-болгарски
мы говорим – вода.
‹…›
По-русски и по-болгарски
мы произносим – хлеб.
‹…›
по-русски и по-болгарски
пушка – слово одно.
‹…›
по-русски и по-болгарски
воинственный клич: «Ура!»

(с. 252)

Некоторые примеры в этой интерпретации лингвистически не корректны, что вполне объяснимо: поэтическое «знание» не совпадает с научным. Слово «пушка» по-болгарски означает «ружье» (его использование в тождественном русскому значении – результат интерференции), а слово «ура» заимствовано из русского языка. В соответствии с лингвистическими фактами в концепцию автора вместо слов «пушка» и «ура» можно было бы включить «небе» (небо), «земя» (земля), «дъжд» (дождь), «вятър» (ветер), «сняг» (снег), «дом» и др. Но поэт выбирает «пушка» и «ура», поскольку идея дружбы между народами включена в контекст темы воинской дружбы, чья концептуализация в социалистической культуре содержит идеологему «двойное освобождение».