Читаем Другой в литературе и культуре. Том I полностью

Основной конфликт повести – столкновение в человеке индивидуального начала с нормами, принятыми в татарском обществе. У главной героини, Хаят, это выражается в противоречии чувственных порывов социальным и религиозным требованиям. Так, после вечера на даче у Мясниковых возникшее у Хаят чувство к Михаилу сталкивается с осознанием того, что он не мусульманин (в сознании героини возникает образ татарской девушки, дочери одного муфтия, которая, выйдя замуж за немусульманина, утратила, по словам матери Хаят, красоту).

Иначе эту коллизию переживает Гали Арсланов, студент Московского университета, который, увидев Хаят на театральном вечере, поражен ее красотой.

Гали Арсланов – персонаж с иным воспитанием и образованием. Если Хаят получила традиционное религиозное образование (образованием татарских девушек занимались абыстаи – женщины, которые обучали воспитанниц грамоте, а впоследствии читали с ними книги религиозного содержания), то Гали Арсланов – светское (он учится на юридическом факультете). Во время встречи с Хаят в душе молодого человека «возникла доселе неведомая ему гордость своей принадлежности к татарской нации, и красота Хаят была приятна ему» (с. 80).

Казавшийся им до этого «чужим» татарский мир начинает восприниматься как «свой»:

Он слышал, как Хаят ответила стоявшим вокруг нее русским молодым людям по-татарски и те рассмеялись; слышал и то, как один из них, пытаясь подражать Хаят, произнес: «Хич юк! Хич юк! Хич юк, мы бельмясь». Гали и сам невольно рассмеялся, повторив про себя эти слова. Произношение его не было таким чистым, как у Хаят, но все же слова эти получались лучше, чем у того молодого человека, и он обрадовался этому (с. 82–83).

В пьесе Ф. Амирхана «Неравные» идентичность действующих лиц показана не только как психологический, но и как идеологический процесс. Участники описанных событий социально очень четко маркированы: Сафый Насибуллин – предприниматель, ведущий торговлю мануфактурой; его сын Гумер – предприниматель новой формации, владелец магазина по продаже оптики; младшая дочь Рокия – учащаяся (а в последнем действии – выпускница) гимназии; Сулейман – литератор; Абдулла – студент университета, получающий образование в Москве.

В основе сюжета – коллизии между Рокией, Сулейманом, Абдуллой и Салимой – старшей сестрой Рокии. Автор изображает переживания героев, в основе которых чувство неразделенной любви.

Но этим конфликт пьесы не исчерпывается. Важное место занимает столкновение между Сулейманом и Абдуллой. Абдулла с пренебрежением высказывается о современной татарской культуре («Все, что делают сейчас татары, походит на лихорадку: их школы, их литература когда-нибудь превратятся в хлам»), идентифицируя себя с русской культурой и обществом (на вопрос Сулеймана о его участии в жизни студентов-татар в Москве Абдулла отвечает отрицательно: «Нет, не участвую. Я больше в русском обществе»).

Противоположных взглядов придерживается Сулейман (здесь и далее перевод наш. – М. И.):

…Не может исчезнуть все, что создано нацией, имеющей тысячелетнюю историю… сохраненные религии и обычаи, письменность, литературу… школы и медресе[336].

Сулейман сравнивает Абдуллу с Иваном, героем комедии Д. Фонвизина «Бригадир»:

Вот и Иванушка у Фонвизина был такого же мнения о русской культуре и русской нации. Но разве из‐за этого русская культура остановилась в своем развитии? Мы сейчас переживаем то же, что переживала русская нация в те времена; если появляются у нас такие Иванушки-Абдулки, то от этого не стоит расстраиваться, а, наоборот, надо смеяться над ними и даже сочувствовать их такому смешному положению[337].

«Иванушка-Абдулка» становится у Ф. Амирхана своеобразным именем нарицательным: так автор называет татар, утративших культурную идентичность, не желающих знать своей национальной истории.

В ситуации кризиса идентичности, когда вопрос о том, к какому полюсу должна тяготеть татарская культура (Запад или Восток?), стоял с особой остротой, Ф. Амирхан выступал как сторонник идеи прогресса нации и понимания ее как равноправного участника межкультурного диалога.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука