Другой Зорге. История Исии Ханако

Когда, оставив щедрые чаевые, клиент ушел, взволнованная Ханако бросилась к «Берте» — поделиться деньгами и впечатлениями и выяснить, что еще она знает об этом человеке. Оказалось, что немногое: как она уже говорила, Зорге зашел в «Рейнгольд» не впервые, обычно общался с Кетелем, а из девушек раньше выбирал немного говорившую по-английски «Дору». Ханако оставалось волноваться и ждать следующего полудня, когда они договорились встретиться с новым знакомым. К находящемуся неподалеку от «Рейнгольда» музыкальному магазину «Дзюдзия» Ханако пришла вовремя, но Зорге уже был на месте и изучал ассортимент пластинок. Любопытная деталь: в 1964 году, когда имя героя было рассекречено у него на родине и советские журналисты узнали о Ханако, они, конечно, не раз просили рассказать ее о первом свидании с Зорге. К тому времени первая книга Исии уже 15 лет как была опубликована, и все это было подробнейшим образом описано, но русские ее не читали, и женщина снова и снова пересказывала корреспондентам из СССР одну и ту же историю. Вот только из-под их пера она неизменно выходила в несколько ином виде. Помимо того, что Ханако из хостес мгновенно превратилась в обычную официантку, даже набор пластинок, подаренных ей Зорге 5 октября 1935 года, не прошел советскую цензуру. Наши журналисты сообщали, что закуплены были записи Федора Шаляпина и Симфония № 3 Людвига ван Бетховена, известная как «Героическая». Видимо, по версии «правдинцев» и «известинцев», Герой Советского Союза и его подруга должны были слушать именно такую музыку. В действительности же Ханако выбрала три пластинки с записями оперных арий в исполнении итальянского тенора Беньямино Джильи. Зорге остановился на Моцарте. Он попросил Сонату для скрипки и фортепиано (№ 17) до мажор и Сонату для скрипки и фортепиано (№ 27) в исполнении Лили Краус и Шимона Голдберга. Отметив, что является поклонником этого австрийского композитора, Рихард вручил подарок Ханако и повел ее в немецкий ресторан. Небольшое, но дорогое заведение под названием «Ломайер» находилось буквально через два-три дома от «Дзюдзия» и пользовалось особой популярностью среди иностранцев. Впоследствии именно здесь, а не на рабочем месте Ханако в «Рейнгольде» Зорге чаще всего обедал со своей японской возлюбленной.

В отличие от предыдущего дня, Рихард говорил много, но не торопясь, был мягок и очаровал Ханако своей манерой общения. На этот раз он сам рассказал ей немного о себе, сообщив, что является специальным корреспондентом немецкой газеты «Франкфуртер цайтунг», не уточняя, впрочем, что лишь внештатным и что офис его газеты рядом — в здании «Домэй цусин». Взяв с девушки обещание еще раз наведаться в музыкальный магазин за новыми пластинками и снова отобедать вместе, он по своему обычаю записал время и место встречи в записную книжку и проводил Ханако до работы. На этом они расстались. В будущем Зорге иногда, но не часто, заглядывал в «Рейнгольд» пропустить пару стаканчиков, но никогда не общался с Ханако в стенах заведения. Да и вообще в первые месяцы после их знакомства не то что о романе, даже о дружбе между Ханако и Рихардом говорить не приходилось. Встречи начинались в «Дзюдзия» и заканчивались в «Ломайере», журналист занимался своими делами, девушка трудилась в «Рейнгольде», встречаясь с Масуда и даже изредка ночуя у него — жизнь шла своим чередом.

Домик в Адзабу