Другой Зорге. История Исии Ханако

Должна была познакомиться с немецким окружением Зорге и Миякэ Ханако. Или, вернее, оно должно было узнать о ней — слишком много у них становилось точек пересечения, возможностей для встречи. Тем более что после заключения Антикоминтерновского пакта немецкие военные, до того значительно более многочисленные и активные в Китае, где они оказывали помощь армии Чан Кайши, все чаще стали приезжать в Японию. Ханако вспоминала, как однажды в «Рейнгольд» завалилось около двух десятков военных моряков с крейсера «Эмден»: «Все они были еще совсем юноши, года по двадцать — двадцать три, и, как и подобает морским офицерам, выглядели высокими и мужественными. Другие посетители, и девушки в том числе, как завороженные, с восхищением глядели на них. Моряки по очереди пожали руку Папаше, перебросились с ним парой слов и расселись каждый за свой столик. Выпив пива, они красиво запели хором. Это было так здорово! Молодые люди с любопытством посматривали на девушек, а мы весь вечер развлекались и хохотали, подсаживаясь за столики к простодушным немецким посетителям, совершенно не говорившим по-японски, и болтали с ними, составляя фразы из набора знакомых нам иностранных слов. Когда пришло время возвращаться на корабль, все члены команды ушли, каждый по отдельности, уныло и неохотно».

Ханако не стала вспоминать, оказывал ли кто-то из экипажа «Эмдена» знаки внимания ей лично, но очень скоро ей пришлось столкнуться с этой проблемой прямо в тихом домике в Адзабу. Той весной в гости к Зорге зашел «необычайно молодой немецкий пилот»: светловолосый, веселый, лет двадцати двух — двадцати трех. Юноша не только поужинал с хозяевами, но и поднялся на второй этаж, в кабинет Рихарда. Все вместе они выпили, потом слушали музыку, меняя пластинки на патефоне — этим всегда занимался хозяин дома. Ханако не понимала, о чем они говорили, но летчик сел на ковер, лежащий на полу, скрестив ноги по-турецки, а девушка пристроилась позади него на краю кровати. В ходе разговора молодой человек часто оборачивался в ее сторону, улыбался, а затем снова обращался к Зорге и продолжал весело с ним беседовать. Ханако летчик очень понравился, она открыто любовалась его красивым лицом, сияющими глазами и улыбалась в ответ. И вдруг в какой-то момент она поймала на себе взгляд Рихарда — неприятный, пронзительный, сердитый. Ханако пришла в себя и только тут заметила, что улыбающийся юноша с каждым поворотом к ней придвигался все ближе к кровати, а теперь еще и запустил руку ей под юбку. Ханако одернула ее, покраснела и весь вечер просидела в центре кровати, боясь пошевелиться. Напрасно: немцы быстро забыли о ней и с жаром обсуждали какие-то свои проблемы. Впрочем, когда она с Рихардом провожала летчика до двери, он, уже пьяный, все порывался схватиться за ее плечо, чем снова вызвал раздражение Зорге.

Через день тот летчик объявился в «Рейнгольде» и попытался найти Ханако, но у нее был выходной и у него ничего не получилось. А еще через некоторое время она получила совершенно неожиданное послание, отправленное, судя по отметке на конверте, одним из моряков с крейсера «Эмден» — вероятно, из тех, что гуляли в «Рейнгольде». Письмо было написано по-немецки, а конец его — по-английски. Ханако смогла разобрать только «Mеine Liebe Agness» в начале и «You are my lovely girl. I love you very much. My darling!»[14] — в финале послания. Теряясь в мыслях, что с этим делать, она принесла письмо Зорге. Тот, читая его, все время улыбался, а потом и вовсе расхохотался.

«— Зорге, молодой человек что говорит?

— Молодой человек много говорит. Вы получили любовное письмо.

Я сказала, что хотела бы написать ему ответ, и попросила Зорге помочь в составлении письма по-немецки.

— Если вы будете писать, то необязательно по-немецки. Лучше по-японски. Молодой человек посмотрит — не поймет. Друзья посмотрят — не поймут. Что это? Что это? Никто не поймет. Буквы будто перевернуты. Намного интереснее. Пожалуйста! — смеясь, ответил Зорге».

Но «Mеine Liebe Agness» стало лень заниматься этим делом, и германский моряк так и не дождался ответа.

13 мая Ханако исполнилось 26 лет. Рихард поинтересовался, что она хотела бы получить на день рождения, и девушка попросила золотые часы. Зорге возразил ей в том духе, что часы должны показывать время, а не достаток их владельца, и пристыженная Ханако согласилась. В часовом магазине они вместе выбрали подарок, но именинница потом еще очень долго краснела, глядя на эти часы и вспоминая слова Зорге.