Другой Зорге. История Исии Ханако

На следующий день после обеда Зорге попросил Ханако собрать вещи и вернуться в дом матери в Хигаси-Накано. Она так и поступила и, судя по отсутствию в ее воспоминаниях этого периода, в сентябре они с Зорге не встречались вообще. А в октябре в дом в Хигаси-Накано пришел полицейский начальник. Ханако молча провела его в свою комнату на втором этаже. Он изо всех сил старался изменить выражение лица с приятного на отталкивающее, с ухмылкой оглядывал комнату и, усаживаясь, спросил девушку, как обстоят дела у Зорге. Она ответила, что не знает, — ей не хотелось с ним разговаривать. Сохраняя лицо, она молча сидела за большим столом и улыбалась. Подав чай, Ханако поразмыслила и принесла с первого этажа еще и пиво. Лицо полицейского засветилось от удовольствия. Когда он выпил два-три стакана, то раскраснелся и, улыбаясь, сам начал рассказывать о Зорге, о том, какой тот вежливый человек и, несмотря на то что иностранец, очень беспокоится о своей японской девушке. Опорожнив две бутылки, пристав достал из-за пазухи старый протокол беседы с Ханако. Полицейский сказал, что так и не отправил документ руководству, учитывая, что у Ханако на иждивении пожилая мать и маленькая племянница. Он попросил ее никому не рассказывать о том, что принес, а когда девушка поставила на стол жаровню, сам чиркнул спичкой и сжег протокол.

Уходя, пристав как будто невзначай предупредил Ханако, чтобы она никому не говорила об этом визите и, конечно, о протоколе. И она молчала об этом до конца войны.

Спустя пару дней Ханако встретилась с Рихардом в ресторане «Ломайер». Это было 4 октября — в его день рождения, спустя шесть лет после их первой встречи, и это была встреча, ставшая их последним свиданием. Зорге был взволнован и вопреки обыкновению не мог скрыть тревоги. Войдя в заведение, он оглянулся по сторонам, взял девушку за руку, сказал, что у стойки сегодня неспокойно, и повел ее к столику в центре зала. «Мияко, сегодня много полиции. Вы боитесь?» — спросил он ее. В ответ она отрицательно помотала головой. Зорге изучающе посмотрел на Ханако своими голубыми глазами. Они заказали два сладких коктейля и немного поговорили. Ханако рассказала, что виделась со своим старшим братом, и тот был полон оптимизма относительно шансов Японии в неизбежно предстоящей войне с Америкой. Ни сама Ханако, ни, конечно, Зорге так не думали. Пока они пили, Зорге попытался объяснить ей, что Япония еще не начала войну, но уже была обречена на поражение. Все кончится очень плохо.

Быстро закончив встречу, они вышли на улицу. Зорге сказал, что им не стоит сегодня продолжать свидание — за ними наблюдает полиция. Он посоветовал девушке вернуться домой и ждать телеграммы с вызовом на встречу, когда обстановка успокоится. «Вам не грустно?» — спросила она его. «Даже если мне грустно, все в порядке! — ответил Зорге. — Так, вы возвращайтесь домой. Передавайте маме-сан привет»[38].

Это была их последняя встреча. «Я сжала его руку, — вспоминала Ханако, — и мы расстались. Зорге пошел прочь большими шагами. Сделав пять-шесть шагов, я невольно обернулась, но фигуры Зорге уже нигде не было видно, она исчезла на углу улицы в спускающихся вечерних сумерках.

Больше Зорге ко мне уже не вернулся…»

10 октября 1941 года иностранный отдел токийской полиции приступил к задержанию членов группы Зорге. Первым стал художник Мияги, за ним последовали остальные. Арестовали «неженатого» Одзаки Хоцуми, а 18 октября рано утром в домике в Адзабу взяли самого Зорге. Аресты других членов его группы — агентов и субагентов продолжались до лета 1942 года.

Ханако довольно скоро узнала о происходящем. Как и обещала, она ждала телеграммы от Рихарда, вздрагивая от каждого скрипа калитки, но однажды та открылась, и вместо почтальона в дом вошел ее знакомый полицейский Мацунага из токко. Ханако встретила его прямо у входа. Он огляделся по сторонам, быстро закрыл за собой калитку и только после этого, успокоившись, поздоровался. Находясь в оцепенении, девушка пригласила его внутрь и провела на второй этаж. Раздумывая, присаживаться ему или нет, Мацунага наконец произнес: «Миякэ-сан, Зорге-сан арестован».

Пораженная до глубины души, она рухнула на колени и, не в силах что-то произнести, смотрела на него снизу вверх. Тот, помявшись, продолжил:

— Как и предполагалось, он был опасен, этот Зорге. Вот только вчера его арестовало столичное полицейское управление. Сейчас в расследовании пока ничего не понятно, но он покупал доллары. Зорге…

— Покупка долларов? Наверное, это ошибка, это не тот человек.

— Нет, как говорят, он еврей, так что, возможно, это правда[39].

— Еврей? Это не так, это ошибка.

— Он каждое утро молится солнцу. Он не христианин[40].

— Нет, никакому солнцу он не молится. Ничему не поклоняется. Я никогда не видела.