Другой Зорге. История Исии Ханако

В военно-морскую академию молодой человек, разумеется, не поступил, обозлился за это на Ханако и переехал жить к родственникам. Ирония судьбы заключается в том, что в результате он сдал экзамены в университет Гакусюин — элитарное учебное заведение, дававшее все ступени получения образования от детского сада до университета и предназначенное для обучения детей аристократии и членов императорской семьи, включая кронпринцев. С учетом грядущего поражения Японии, Т. должен был бы быть необыкновенно благодарен Ханако за то, что из-за нее, а точнее — благодаря ей, он не попал на войну и не погиб, а случайным образом вошел в японскую элиту. Со временем он и сам это понял и потом один-два раза в год приходил навестить семью Миякэ. Найти во время войны их было непросто — женщин дважды эвакуировали, и осень 1945 года они встретили на новом месте — в районе Накано-Камитакада. Годом раньше Миякэ решили вернуться на родину — в Курасики. Токио они покинули 6 ноября 1944 года, и Ханако всю жизнь потом была уверена, что это случилось неспроста: «Я не могу понять, почему покинула Токио именно перед утром казни Зорге. Почему Зорге вытолкнул меня в родные места? Я никак не могу этого понять…»

Суд над Рихардом Зорге и Одзаки Хоцуми завершился 29 сентября 1943 года. Приговор: смертная казнь. В этот день эти двое впервые увидели друг друга после ареста, оба спокойно выслушали вердикт и были выведены из зала суда. Мотивировочная часть решений суда в целом основывалась на постановлении предварительного судебного следствия (адвокаты скорее помогали прокурорам, чем защищали обвиняемых): Одзаки и Зорге совершили преступления, будучи агентами Коминтерна, который имел целью «изменить государственный строй Японии и отменить систему частной собственности путем установления диктатуры пролетариата и создания коммунистического общества». Затем настала очередь Бранко Вукелича и Макса Клаузена: они получили пожизненное заключение. Остальные члены группы и их агенты были приговорены к меньшим срокам, некоторые — к условным. Для соблюдения всех формальностей адвокаты подали апелляции, но они остались неудовлетворенными. 7 ноября 1944 года Одзаки и Зорге были повешены в токийской тюрьме Сугамо.

И снова: тогда Ханако этого еще не знала, но, пробыв на родине всего неделю, поспешила обратно, в Токио. Город часто бомбили, и, меняя одно пристанище на другое, Ханако вспоминала слова Зорге и страстно желала скорейшего окончания войны. Случилось так, как и говорил Рихард: Япония пала. В день 15 августа 1945 года, когда император по радио объявил о поражении, миллионы японцев плакали от горя и непереносимого позора. По словам Исии Ханако, плакала и она: «Плакала от счастья. Япония и Китай, да что там, весь мир плакал от счастья. Не плакала, наверное, лишь часть военных да производители оружия. Однако, если бы они не только испытали позор, но еще и задумались бы о том, как проведут остаток своей собственной жизни, наверное, и они не сдержали бы слез». Размышляя о том, что произошло, и вспоминая то, чему научил ее Зорге, Ханако была уверена, что итог войны оказался справедливым. Высшие руководители государства обязаны нести ответственность не только за управление жизнями народа своей собственной страны, они в ответе за жизни людей всего мира.

«Они были осуждены мировым сообществом и канули в Лету за убийство нескольких десятков миллионов собратьев. И это было правильно, в этом проявлялась общая совесть мира, то, в чем весь мир достиг согласия. Но были среди населения Японии и те, кто выказывал недовольство. И не то чтобы их совсем не было слышно, но это были лишь тихие возгласы эгоизма. Для достижения же принципа мировой гармонии необходимо было потерпеть, и это было ничтожной жертвой.

В процессе претворения в жизнь идеи всеобщего счастья для человечества, счастья для всего мира, люди совершают некоторое количество ошибок. Чтобы этого избежать, прежде всего, категорически нельзя допускать войн», — размышляла она, и в этом тоже чувствовались уроки Рихарда Зорге.

И все же радость Ханако по поводу окончания войны была недолгой. В октябре открылись двери японских тюрем и на свободу вышли политические заключенные. Газеты запестрели заголовками с сообщениями о политических преследованиях довоенной и военной поры, а вскоре пришла очередь первых сообщений об «инциденте Зорге», как о деле международной коммунистической шпионской группы. Из этих статей Ханако и узнала о казни Рихарда. Внутренне она готовилась к этому известию еще с осени 1941 года, но все же, прочитав об этом в газетах, оказалась потрясена настолько, что, как потом вспоминала, не могла даже плакать — это было состояние такой скорби, при которой нет сил на рыдания и глаза остаются сухими.