Другой Зорге. История Исии Ханако

Волнение Т. усилилось еще больше, когда он увидел фотографию Зорге. Он вспомнил, что она всегда стояла на столе Ханако, но он не знал, кто на ней изображен, и думал, что это какой-то иностранный актер с непривычно резкими чертами лица. Оторвавшись от снимка, он поинтересовался, где Ханако собирается публиковать свои воспоминания. Она ответила, что еще не задумывалась об этом и пока продолжает дописывать и править рукопись. Т. еще поспрашивал ее о подробностях «Дела Одзаки — Зорге», как оно называлось тогда в японской прессе, Ханако рассказала, что знала, что успела прочитать, после чего молодой человек ушел. Но уже на следующий день он прибежал снова. Оказывается, вчера, вернувшись от нее, он успел переговорить с редактором в издательстве, где сейчас подрабатывал, о рукописи Ханако, и тот очень заинтересовался. И вот теперь Т. как раз бежал в издательство и просил передать ему черновики, чтобы редактор мог взглянуть.

Ханако отказалась. Она считала, что рукопись еще не окончена и, прежде чем ее издавать, необходимо было о многом подумать и многое взвесить и, возможно, что-то поменять. Она сказала Т., что ей нужно еще время для того, чтобы спокойно и достоверно дописать эту историю, и главное — она хотела как можно скорее посетить кладбище Дзосигая. Но и Т. не сдавался. В нем пробудился азартный издательский дух — он опасался, что когда Ханако закончит править рукопись, то сможет обратиться к какому-нибудь другому издателю, а это было бы обидно для него — жившего когда-то в одном доме с потенциальным автором и первого читателя рукописи. Т. принялся приходить в дом Миякэ каждый день. Теперь Ханако уже некогда стало думать о походе на кладбище — она спешно дописывала мемуары, понимая, что в конце концов сдастся под напором настойчивости и красноречия неутомимого экс-соседа. Она пообещала передать ему черновики в ближайшее время и немедленно принялась править их. В результате к середине ноября она написала еще чуть более ста страниц, и сдав, наконец, рукопись Т., вздохнула с облегчением. Настало время найти следы Зорге.

22 ноября 1948 года Миякэ Ханако отправилась на Гиндзу. Она хотела разыскать для начала самого осведомленного о судебном процессе Зорге человека — его адвоката Асанума Сумиё[47], имя которого упоминалось в брошюре. Ханако не могла знать, что отношения Зорге с его адвокатом, назначенным судом, складывались непросто. Асанума был недоволен поведением своего подзащитного, потому что тот сопротивлялся разумной в общем-то линии защиты. В соответствии с тактикой Асанума, Зорге, как иностранец, должен был нести меньшую ответственность, чем члены его группы — японцы, предавшие по логике обвинения интересы родины. Однако Зорге, к ужасу адвоката, «всю вину брал на себя и пытался снять ее с других обвиняемых». Дошло до того, что Асанума, пытавшийся таким образом спасти подзащитного, получил от него неожиданный отпор в виде протеста, заявленного суду: «То, что только что сказал мой адвокат, ошибочно, и я не могу с ним согласиться. Ответственным за создание этой организации и за ее деятельность являюсь только я один. Другие участники были всего лишь моими помощниками. Так, например, Одзаки был лишь моим советником и собеседником по политическим проблемам. Если моя организация и ее деятельность являлись нарушением закона, то вину следует возложить только на меня одного. Было бы крайне ошибочным возлагать вину на Одзаки, снимая ее с меня». Когда же Рихард Зорге и Одзаки Хоцуми использовали свое право на апелляцию и обжаловали приговор в Верховном суде Японии, то по неизвестной причине жалоба Зорге была доставлена в суд с опозданием на один день от установленных законом сроков (30 дней) и поэтому была отклонена. Адвокат Асанума позднее обвинил в этом… самого Зорге, якобы неверно сообщившего ему (адвокату!) сроки подачи материалов. С другой стороны, Асанума, как мог, пытался смягчить условия пребывания Зорге в тюрьме. Тот очень много читал, особенно книг по японской истории, и, естественно, на европейских языках. Тюремная библиотека не могла удовлетворить запросы необычного заключенного, и тогда Зорге попросил Асанума покупать ему нужные книги (за счет арестанта, разумеется), и ради выполнения этой просьбы адвокат даже ездил в портовый Кобэ — за полтысячи километров от Токио. Но и этого Ханако пока что не знала — для нее адвокат был человеком, который мог что-то сказать о судьбе останков Зорге — первой ступенью на ее пути.

Приехав на Гиндзу, Ханако сначала отправилась в «Рейнгольд», к Папаше Кетелю, который знал всех и вся. Оказалось, что имя Асанума действительно ему известно, но адрес, имевшийся у Кетеля, оказался неактуален — из-за бомбежек адвокатская контора Асанума переехала. Ханако сразу же отправилась в суд, не получила адреса там и последовательно побывала в трех коллегиях адвокатов, прежде чем добилась своего. По иронии судьбы новая контора адвоката располагалась тут же — на Гиндзе, и уже в темноте Ханако пришла туда, откуда начинала поиски.