Другой Зорге. История Исии Ханако

Уже тогда она обратила внимание, что в сообщении не указывалось место погребения и вообще, если так можно выразиться, не раскрывалась «судьба» тела Зорге. В тот момент Ханако решила, что останки отправили либо в Германию, либо в Советский Союз, что было бы вполне логично. У женщины появилось ощущение, что вся эта история остается в прошлом, и даже имен некоторых из фигурантов дела, упомянутых в опубликованных материалах, она не могла вспомнить, хотя это было довольно странно. Ведь она лично знала Макса Клаузена и Бранко Вукелича, много слышала о Мияги Ётоку и о «женихе» — Одзаки Хоцуми. Видимо, психика выстроила нечто вроде защитного барьера, пытаясь удалить из памяти то, что могло причинить женщине боль. Ханако оставалась совершенно одинока, к ней не обращался никто из родственников осужденных, и она сама пыталась как можно скорее забыть о прошлом, отдавшись решению насущных проблем. После поражения Япония лежала в руинах, Токио выгорел почти полностью во время испытания американцами напалма на жителях города 9—10 марта 1945 года. Работы и жилья не было, инфляция уничтожила то, что удалось заработать и не растратить во время войны.

В феврале 1947 года семья Миякэ перебралась в маленький, построенный лишь наполовину домик барачного типа в пригороде Токио — городе Митака[44]. Дом стоял посреди поля, электричества, ограды, даже двери — не было, и всю первую ночь Ханако с племянницей провели без сна, молясь на фотографию Зорге. Целый год две молодые женщины отстраивали, как могли и из того, что находили, свое новое жилище. Наконец, к весне 1948 года они смогли сказать, что теперь у них есть настоящий дом, и сразу после этого Ханако поняла, что воспоминания о Зорге никуда не ушли. Ничего не прошло, никуда не делось, и даже «забытые» фамилии вспомнились сами собой. Более того, изменилось настроение: теперь Ханако преисполнилась решимости записать свои воспоминания о Зорге, чтобы сохранить для потомков. Но у нее было плохое образование, она никогда не имела дела с литературным трудом, и, прекрасно осознавая это, для начала она решила записаться в литературный кружок при одном из журналов.

Еще одна проблема заключалась в том, что Миякэ Ханако никогда не вела дневников и сразу припомнить теперь все, что произошло с ней с 4 октября 1935 года, оказалось совсем непросто. Ей снова повезло: Ханако нашла альбом с газетными вырезками, которые собирала до войны, и старый блокнот, в котором обнаружились «пометки для памяти». Она быстро накидала общий план книги и уже к концу лета 1948 года написала около ста страниц воспоминаний. А в конце октября ее ждало новое потрясение.

Как-то раз, проходя по улице, Ханако остановилась перед входом в книжный магазин и увидела на прилавке (в хорошую погоду в Японии выносят книги на улицу, чтобы привлечь внимание потенциальных покупателей) брошюру под громким названием «Правда о деле коммунистической шпионской группы Одзаки — Зорге». Она, конечно, сразу купила ее, принесла домой и немедленно прочла. В основном увиденное не впечатлило Ханако — почти все это она уже читала в публикациях. Важно было другое: в этой брошюре впервые сообщались сведения о казни Зорге и о том, что стало с его останками.

Поиск

В главе под заголовком «Выкрикнувшие на эшафоте» говорилось следующее:

«7 ноября 1944 года, в день годовщины русской революции, на эшафоте токийской тюрьмы Сугамо был приведен в исполнение смертный приговор через повешение. По существовавшей традиции смертный приговор приводился в исполнение в 9 часов утра, и в то утро, когда тюремного надзирателя вызвали в одиночную камеру Одзаки, он ожидал, что все пройдет быстро, однако, по причине подготовки одежды для казни, ему пришлось прождать около 30 минут.

Первым на эшафот взошел Одзаки. На нем были хаори[45] с фамильным гербом и хакама[46]. Сообщалось, что он невозмутимо встретил смерть. Одзаки взошел на эшафот в 9 часов 33 минуты и за 14 минут испустил дух. Вслед за ним на эшафот поднялся Зорге. Зорге висел около 18 минут и умер в 10 часов 36 минут. На нем были пиджак без галстука и круглые очки в тонкой оправе. Как сообщалось, смерть Одзаки была прекрасной, но смерть Зорге была еще более похвальной.

Одзаки слабым голосом воскликнул: “Прощайте, прощайте”. Вероятно, он прощался с любимыми женой и ребенком. Когда же Зорге спросили, о чем он думает в последние минуты жизни, он улыбнулся и дважды повторил по-японски: “Советский Союз. Красная армия. Коммунистическая партия”. Другими словами, он шел на смерть, думая о Советском Союзе, коммунистической партии и Красной армии».

Сразу надо сказать, что в опубликованном в 2004 году рассекреченном протоколе казни упомянутых в брошюре слов Одзаки нет. Сообщается лишь, что перед тем, как ему на голову надели мешок, он дважды воззвал к Будде Амида. Что же касается Зорге, то эта чрезвычайно популярная версия последних минут жизни Зорге также не нашла подтверждения в официальном документе. В нем значится следующее: