Другой Зорге. История Исии Ханако

Снова, несолоно хлебавши, Миякэ Ханако вернулась в свой дом в Митака, чтобы, едва успев встретить Новый год, 6 января 1949 года вернуться в проклятую тюрьму Косугэ. На этот раз все сотрудники были на рабочих местах. Ханако боязливо присела перед столом начальника отдела и спросила, на месте ли Судзуки. Вид у начальника был крайне растерянным, на вопрос он долго ничего не отвечал и лишь спустя некоторое время, сделав лицо как можно более серьезным, начальственным басом пояснил: «Сейчас вся японская администрация, в том числе органы юстиции, находятся под управлением Америки, а так как международные связи — вещь деликатная, я этим заняться не могу. Понаблюдаем за ситуацией…»

Ханако не поняла скрытого смысла услышанного и наивно попыталась выяснить, как скоро изменится эта самая ситуация. Тут начальник отдела ничего ответить не мог и просто погрузился в молчание. Ханако сидела и ждала, когда он заговорит. Пока все молчали, ей в голову пришла новая идея: просто встретиться с Судзуки, чтобы он лично ей указал место захоронения. Пусть не для эксгумации — раз уж это пока что невозможно сделать по каким-то международным причинам. Пусть хотя бы для того, чтобы установить поминальную табличку. Начальник продолжал молчать. Говорить первой было неудобно, и женщина уже готова была расплакаться, как тот, наконец, раскрыл рот. Но, вместо того чтобы вызвать таинственного Судзуки, начальник отдела сухим официальным тоном посоветовал ей отслужить поминальную службу в кладбищенском буддийском храме. А что? Раз уж ей так хочется помянуть этого Зорге, пусть это произойдет там. После чего внезапно повторил, что международные отношения, особенно с Америкой, — вещь деликатная. Ханако совсем растерялась. Она попыталась понять, действительно ли начальник регистрационного отдела тюрьмы Косугэ заискивал перед Америкой и боялся ее? Или он просто беспокоился за собственное место? Или же он и вправду не знал места захоронения и боялся ответственности из-за того, что, как говорили японцы, в Америку — царство закона и порядка незамедлительно сообщалось обо всех небрежно ведущихся делах в Японии? Его могли наказать за это и, чтобы не совершить ошибки, он вообще старался ничего не делать?

Ханако почувствовала, что запуталась. Не зная, как поступить дальше с этим «сложным вопросом международных отношений», она решила в итоге посоветоваться с юристом — с адвокатом Асанума и, приняв это решение, снова вернулась домой.

Прежде чем отправиться на встречу с адвокатом, Ханако решила должным образом к ней подготовиться и купила брошюру со сводом действующих законов. Сколько она их ни изучала, с каким бы старанием ни читала и ни перечитывала, никаких сложностей касательно процесса эксгумации найти не удалось. Зорге был наказан за преступление, совершенное в Японии. Наказан по японским законам. В соответствии с японским законодательством, препятствий, в том числе международного характера, к тому, чтобы его гражданская жена извлекла прах, не имелось — ничего об этом в законе просто не говорилось. Но раз начальник отдела сказал, что из-за сложной ситуации эксгумировать тело Зорге в настоящее время было нельзя, а в рукописи воспоминаний о Зорге имелись места, которые теоретически могли привлечь внимание Америки, Ханако опять оказалась в замешательстве и задумалась, стоит ли теперь вообще заканчивать книгу.

Публикация

Руководствуясь все тем же принципом «не можешь принять решение сама, посоветуйся с профессионалом», она поехала в издательство, куда Т. передал ее мемуары, забрала рукопись и, пообещав, что скоро вернет книгу, отправилась прямиком в местное отделение Коммунистической партии Японии.

Японские коммунисты в 1949 году переживали период необычайного подъема. Партия, объявленная в 1928-м вне закона, долгие годы подвергалась полицейскому преследованию. К середине 1930-х было арестовано более 75 тысяч ее членов, и КПЯ фактически прекратила свое существование, чтобы воскреснуть сразу же после окончания войны. В декабре 1945 года прошел ее IV съезд, и ко времени, описанному Ханако, то есть к январю 1949-го, число японских коммунистов выросло с нуля до почти 200 тысяч человек. И как раз в январе 1949-го КПЯ активно готовилась к участию в предстоящих парламентских выборах, которые принесут ей три миллиона голосов избирателей и 35 мест в парламенте. Коммунисты становились мощной оппозиционной силой в политической жизни Японии, и Ханако верно рассудила, что раз Зорге был коммунистом, то именно они могут помочь ей противостоять бюрократическим зажимам в деле поиска и эксгумации останков «главного политического шпиона» прошедшей войны. Продолжая совершенствовать свою линию поведения, она решила, что ей, женщине, проще будет разговаривать с женщиной. Ханако намеревалась встретиться с Миямото Юрико — писательницей и активисткой КПЯ, чей муж — Миямото Кэндзи тоже был писателем и одним из наиболее ярких лидеров возрожденной компартии Японии.