Другой Зорге. История Исии Ханако

В День всех влюбленных, 14 февраля, не в силах больше ждать, она позвонила в издательство. К телефону подошел редактор и сказал, что по решению редакционного совета выход материала немного откладывается. На следующий день Ханако приехала в редакцию сама. Она предупредила о своем прибытии заранее, и редактора, который мог бы дать ей объяснения, на месте не оказалось. Вместо него женщину встретил Т., объяснивший, что решение о приостановке публикации принято из-за того самого «Меморандума…». Ханако вспылила. Она требовала немедленной публикации ее текста и заявляла, что готова взять всю ответственность на себя. Т. постарался успокоить ее, объяснив, что она не сможет взять ответственность в случае, если из-за публикации ее воспоминаний будет арестован тираж или уволен кто-то из сотрудников, разрешивших их отправку в печать. От этих слов Ханако пришла в себя и попросила вернуть ей рукопись: «Я попробую сходить в какой-нибудь другой журнал. Если это будет небольшая редакция с малым количеством сотрудников, и если я скажу, что мне не нужна плата за рукопись и прочее, то они обязательно ее издадут».

Т. попытался ее остановить, объясняя, что принято решение не об отмене публикации, а лишь о ее задержке. Надо подождать: в редакции изучат положение дел и, как только ситуация позволит, обязательно напечатают материал. И вдруг он спросил, правда ли, что, как сказано в одной из газетных статей, у Зорге было более тридцати женщин?

Ханако снова сорвалась. Она не понимала, почему даже Т., которого она считала своим другом, интересуется только этой стороной жизни Зорге. Он ведь читал рукопись — там написано, каким Зорге был человеком. Миякэ была уверена, что Рихард специально приукрашивал свои мужские подвиги, чтобы спасти ее — как она считала, единственную для него по-настоящему любимую женщину: «В случае, если мужчина прячет одну женщину, если молчит об определенной женщине, в данном случае обо мне, то такой мужчина на каждом шагу будет произносить имена женщин, с которыми хотя бы раз развлекался, и это будет выглядеть так, словно у него нет какой-то главной, особой для него женщины. Тут уж ничего не поделаешь. Нельзя сказать ничего глупее, чем то, что у него никого не было и он вообще не развлекался!»

На этой ноте Ханако и Т. расстались. В тот же вечер имя Зорге всплыло в игровой радиопередаче «Двадцать дверей», и, еще раз подумав о том, насколько быстро средства массовой информации могут создать нужный им имидж человека, Ханако снова испытала горечь от того, что образ Зорге в глазах японцев окажется совершенно не таким, каким она его знала.

20 февраля в одной из газет под заголовком «Несоответствия действительности в публикации дела Зорге» было опубликовано заявление заместителя начальника информационного отдела американского командования в Японии:

«1. В докладе по делу Зорге значится, что Агнес Смедли являлась советской шпионкой, однако у информационного отдела армейского командования нет доказательств этого.

2. Форма публикации доклада по делу Зорге противоречит принятым правилам официальной публикации. Очевидно, что при отсутствии на практике ясных доказательств кто-либо может оказаться подвергнут необоснованным нападкам, а это не является принятым методом действий американского военного командования. Кроме того, полагаю, что некоторые использованные в докладе выражения сами по себе могут повлечь за собой проблемы. Идеологический фон изложения, просматривающийся в докладе, не соответствует форме, принятой в официальных документах.

3. В настоящий момент не нужно торопиться с публикацией доклада. Необходимо еще раз проверить все с точки зрения того, какое влияние это может оказать на ныне здравствующих людей и на тех, кто упоминается в докладе»[55].

Прочитав эту небольшую, едва заметную на газетной полосе заметку, Ханако бросилась покупать другую газету. Там говорилось чуть больше: что дело Зорге расследовалось полицией Японии, не подконтрольной американскому правительству. Перечитав эти тексты, Ханако уловила неслышимую ухом и невидимую глазом попытку выражения общественного мнения, не совпадающего с мнением Штаба оккупационных сил союзнической коалиции в Японии, то есть американским. У японцев могло быть и свое мнение по поводу дела Зорге, и в то же время чувствовалась и нервозность в отношении его со стороны Америки, что могло быть спровоцировано только что случившимся триумфом японской компартии. Зорге был коммунистом, и казнены они с Одзаки были не просто как шпионы, а как разведчики Коммунистического интернационала. Милитаристская Япония пала, Коминтерн давно был распущен, но началось грандиозное противостояние двух супердержав — Америки и Советского Союза, и Зорге стал одной из первых разменных фигур в имиджевой войне.