Друзья и герои

Гарриет выглянула в окно, за которым раскинулся сумеречный сад; из сухой листвы вставал молодой акант, и альстрёмерия уже выбросила бутоны. Аромат сада – сухой, смолистый, казавшийся запахом самой Греции, – обогатился свежим и сладким запахом цветущих лимонных деревьев.

В комнате было пусто, но всё же рядом со своими покровителями Принглы ощущали себя в безопасности. У Гарриет полегчало на душе.

– Мне здесь нравится, а тебе? – спросила она.

– Очень.

Гай принялся распаковывать книги и расставлять их на шифоньере, словно они поселились здесь надолго.

Спрятавшийся в саду дом казался надежным убежищем от ужасов войны, но, когда они спустились в столовую, это впечатление рассеялось. Алан не вышел к ужину. Хотя Пинкроуз и сохранил за собой комнату, бóльшую часть времени он проводил в Фалироне. Остальные жильцы тихо перешептывались, но умолкли, завидев посторонних. Гарриет ощутила, как они насторожились. Атмосфера была напряженная.

Гаю хотелось немедленно стать частью этого места, и он напомнил мисс Данн, что хотел бы сыграть с ней в теннис.

– Подумаю, – сказала она, явно давая понять, что у нее есть дела поважнее.

Гай принялся предлагать ей назначить партию на тот или иной день, и мисс Данн нетерпеливо передернула плечами, но тем не менее зарумянилась.

Им подали козий сыр с какой-то зеленью, пробудившей в собравшихся вялый интерес. Теннант сказал даже, что никогда не пробовал подобного.

Гай предположил, что это морской укроп, и процитировал:

– «Над обрывом человек повиснул и рвет укроп – ужасное занятье!»[82]

Теннант улыбнулся, но было ясно: это не место для дружеской болтовни.

После ужина Гаю не терпелось вернуться в центр города и найти своих товарищей. Сад был залит молочно-белым светом луны. Гарриет хотелось побыть под открытым небом, и она повела упирающегося Гая по Плаке. Она шагала быстро, всё еще движимая азартом поиска, хотя и понимала, что ничего не найдет. Вместе они дошли до Акрополя.

Небо было ясным. Пока они карабкались по склону, их взорам открылся Парфенон; одна его стена всё еще была окрашена розовыми лучами заката, другую уже посеребрил лунный свет. По мере того как солнечные лучи меркли, мрамор словно начинал светиться изнутри, подобно алебастру, и вся Плака была озарена этим сверхъестественным сиянием.

Афиняне хорошо понимали, что такая теплая звездная ночь может принести с собой смерть и разрушение. В темных дверных проемах двигались черные силуэты. Они недоверчиво и выжидающе смотрели на проходящих мимо незнакомцев.

Гай плохо знал этот район и опасался, что они заблудятся в темноте. Гарриет начала уставать и согласилась вернуться.

Танди уже ушел из «Зонара». Было так тепло, что можно было оставаться за уличным столиком и после захода солнца. Танди вместе с остальными сидел на верхней террасе «Коринфа». Они устроились за столом рядом с балюстрадой – в смятении, как и другие обитатели этого черно-белого города, которому предстояло утонуть в крови. Была у них, впрочем, и другая причина для беспокойства.

Бен Фиппс – у него были свои источники – сообщил, что британские войска уже отступают.

– Если эвакуируют тех, кто сейчас на дороге во Флорину[83], Греция останется беззащитной.

– Думаете, сюда идут немцы? – спросил Танди.

– Весьма вероятно. Я практически уверен в этом – хотя, конечно, сейчас ни в чем нельзя быть уверенным. Я склонен винить греческое командование. Папагос[84] согласился вывести греческие войска из Албании и усилить линию фронта. Этого сделано не было. Он утверждал, что, если бы солдатам приказали оставить взятую территорию, они бы пали духом. Я в это не верю. Я знаю греков. Что бы ни случилось, они будут защищать свою страну. И что мы имеем теперь? С греческой армией, по всей видимости, покончено. Половина отрезана и находится в Албании, другая потеряна во Фракии.

Они долгое время сидели молча, размышляя о возможном поражении.

– Но мы еще не побеждены, – сказал Гай, пытаясь развеять уныние.

Фиппс саркастически хохотнул, после чего неожиданно согласился:

– Да, это верно. Британцев не так-то просто победить. И мы вынуждены держаться за Грецию. Это наш европейский плацдарм, мы просто не можем позволить себе потерять ее. Особых талантов у нас нет, но обычно нам всё же удается задуманное.

– Если мы продержимся, то еще можно будет всё исправить, – сказал Алан.

– Бывали и такие чудеса, – подтвердил Бен.

Чудеса внушали больше надежды, чем соображения здравого смысла, и Якимов энергично закивал. Его широко распахнутые глаза так и сверкали в свете луны.

– Нам остается только верить! – воскликнул он.

– Господь всемогущий! – Танди с отвращением поежился. – Не настолько же всё плохо.

– Разумеется, – сказал Алан.

Последовала пауза. Затем Гай спросил:

– Есть ли новости из Белграда?

– С ними нет связи, – ответил Бен. – Это дурной знак. По слухам, два дня назад немцы уже были в пригородах.

– Это известно наверняка?

– Это слухи, но в последнее время слухи, к сожалению, оказываются верны.

– Значит, Дэвид Бойд уже покинул город. Он наверняка приедет сегодня. Поезд вот-вот прибудет.