Друзья и герои

Гай посмотрел на часы, готовясь немедленно отправиться на вокзал. Бен Фиппс остановил его:

– Вы же не думаете, что поезда еще ходят? Немцы захватили пути к югу от Белграда. Если ваш друг застрял, он может добраться до побережья. Возможно, ему удастся попасть на борт в Сплите или Дубровнике.

– Это возможно?

– Вероятно.

Бену уже прискучили переживания Гая за пропавшего друга, и он запрокинул голову и уставился на луну. Лицо его ничего не выражало, в очках отражался лунный свет.

– Не волнуйтесь, – сказал он насмешливо. – Даже если ваш Бойд – не дипломат, его не оставят в беде. Попадет в плен – МИД его выкупит. С такими ребятами есть кому возиться. Здесь вот, например, есть яхта, которая заберет всех, кого нужно.

– А остальных? – спросил Танди.

Бен Фиппс смерил его ироническим взглядом:

– Чего вам бояться? Вы что же, не умеете ходить по воде?

Хотя Танди рассмеялся вместе с остальными, взгляд у него оставался холодным и задумчивым. Он уже описывал свою методику выживания: нигде не задерживаться подолгу. На этот раз судьба завела его в тупик. Как же ему поступить теперь?

Поскольку ответа на этот вопрос не знал никто, они заговорили о другом. Бен Фиппс рассказал, что Дубедат и Тоби Лаш часами простаивают в очередях за продуктами. Он видел их в разных кварталах: они скупали консервы, которые для большинства были слишком дорогими.

– Они готовы платить сколько угодно, – сказал он. – Если запасы майора подошли к концу, это дурной знак. А как наш Пинкроуз? Как он ведет себя в трудную минуту?

– Блистательно, – ответил Алан. – Его заботит только одно: кто переведет его лекцию на греческий? Он хочет, чтобы ее опубликовали на обоих языках. Твердит, что ему подойдет только ученый, и каждый день предлагает кого-нибудь нового. Когда этот вопрос будет решен, – если он будет решен! – нам придется выбирать, кто напечатает этот труд, затем искать продавца…

– Вы серьезно?

– Мой дорогой Бен, вы полагаете, что главный вопрос сейчас – дойдут ли сюда немцы. Если бы вы работали в отделе новостей, то вам бы пришлось заниматься куда более важным вопросом: как быстро мы сможем отправить труд Пинкроуза в книжные магазины?

– То есть он больше не тревожится за свою жизнь?

– Он больше не говорил об этом.

– Как думаете, у него есть какой-то туз в рукаве?

– Если и есть, то мне хотелось бы знать какой. Из Греции надо вывезти немало народу: британских подданных, находящихся под стражей греков, еврейских беженцев. Четыреста-пятьсот человек, и среди них немало детей.

– Мне казалось, детей вывезли на эвакуационном судне?

– Не всех. Некоторые женщины отказались покидать мужей. К тому же жизнь продолжается. С тех пор родилось еще несколько английских ребятишек.

– И что же об этом думает миссия?

– Поживем – увидим.

В комнате Принглов стояли две узкие кровати. Гай и Гарриет ни разу не спали по отдельности с тех пор, как поженились, но теперь их разделяла целая комната. Оба мерзли поодиночке: одеяла были тонкими, а сквозь рваную сетку в комнату проникали москиты.

В середине ночи Гарриет проснулась от стонов Гая. Перед сном он читал, облокотившись на подушку, и уснул, не выключив свет. Во сне он боролся с кем-то. Гарриет подбежала к его кровати, стоявшей под одним из окон, и увидела, как над ним кружат москиты. Гай почувствовал сквозь сон ее появление и пробормотал:

– Убери их.

Гарриет как раз купила новую упаковку пластинок от насекомых. Она разложила пластинки на столе и подоконнике и подожгла. Гая окружила дымовая завеса. Гарриет подобрала упавшую подушку и положила ее Гаю под голову, после чего встала рядом с кроватью, наблюдая, как разлетаются москиты.

– Дэвид так и не приехал, – сквозь сон пробормотал Гай.

– Может, он приедет завтра, – сказала Гарриет.

С какой-то отдаленной границы сна – такой далекой, что она не подчинялась ограничениям времени, – Гай грустно ответил:

– Он уже не приедет. Он потерян.

– Мы все потеряны, – ответила Гарриет, но Гай уже не слышал ее.

Вернувшись в постель, Гарриет вспомнила первые дни их брака. Тогда ей казалось, что она знает его. Ей до сих пор так казалось, но теперь это был уже не тот человек, за которого она выходила замуж. Теперь стало ясно, что Гай с самого начала был неизвестной величиной. Порой ей казалось, что он настолько переменился, что их уже ничто не связывало. Воображая, что все нити между ними порваны, она думала, что ей остается только уйти. Теперь же она не была в этом уверена. При одной мысли о побеге она ощущала, как ее тянут в разные стороны соображения долга, привязанности, необходимости. С каждым разрывом нити вместо нее вырастала новая. Попытайся она сбежать, ее удержала бы на месте паутина, о существовании которой она раньше и не подозревала.