Дубовая Гряда

Однажды в Дубовую Гряду приехало много гитле­ровцев. Вооружившись пилами и топорами, они принялись валить дубы. Деревья тяжело падали на землю, так что в окнах дребезжали стекла. Лида вышла в послед­ний раз взглянуть на дубовую рощу и остановилась поодаль, на меже. Зазвенит пила, захлебнется, потом опять звенит. И так несколько раз. Сначала дуб вздра­гивает, потом вскидывает свои ветви-крылья, шумит, но они уже не удерживают его, трещат, ломаются и вместе с могучим стволом рушатся вниз. Над фашистом, толь­ко что остановившимся с пилой возле дерева, с тревож­ным криком пролетели две ярко-желтые иволги. Оче­видно, где-нибудь в развилке ветвей находилось их гнездо с птенцами, и родители, полные решимости по­жертвовать собой, старались отогнать пришельца. Не­мец усмехнулся, отложил пилу и поднял винтовку. И едва иволги встревоженно закричали опять, грянул выстрел. Одна из птиц, часто-часто замахав крыльями, упала в картофельную ботву. Гитлеровец рассмеялся и, заметив Лиду, хлопнул себя ладонью по груди:

— Гут!

«Во всем находят забаву. Неужели они думают, что так будет всегда?» — подумала девушка и, повернув­шись, пошла домой.

Немцы каждый день грузили подъемным краном стволы дубов на большие автомашины с прицепами и отправляли на железнодорожную станцию. В эти дни Василь не боялся приезжать домой. После налета пар­тизан полиции в Слободе уже не было, и он служил в Жлобине рядовым. Частые приезды молодого Шайдоба объяснились просто: хотелось повидаться с Лидой. А де­вушка не решалась прогнать его: он знал, кто из одно­сельчан ушел в лес, и заверял Лиду, что не выдаст никого.

Однажды утром Василь приехал радостно взволнованный.

— Знаешь, Лида, мне было показалось, что хватит наказывать Миколу за пожар,— сказал он.— Хотел уже съездить и поговорить об его освобождении. Взял бы взамен хлопца из другой деревни и отвез туда. Никто бы не догадался.

— Так в чем же дело? — не поняла девушка.

— Разве ты не слыхала, что Микола с несколькими бандитами задушили часового и разбежались? Его схва­тили недалеко от Жлобина, остальных все еще ловят.

— Где он сейчас?

— В специальном вагоне, в тупике на сортировоч­ной. Там два тюремных вагона, он в том, который ближе к центру города. Если кто угодит туда — считай что смертник. Охрана близко никого из гражданских не подпускает.

— Откуда ты все это знаешь?

— Был там случайно, отвозили одного комсомоль­ца: хотел гранату бросить в немцев через окно, а она ударилась о раму, отлетела и его же секанула осколка­ми по ногам.

— Значит, теперь Миколу уже не спасти...

Лида задумалась. Шумело в голове. Казалось, будто она кружится в каком-то колесе.

— Судьба такая, Лидочка. И, наверное, нам с то­бой...— Василь впервые обнял девушку и хотел поцело­вать, но та вырвалась.

— Как я тебя люблю! Без памяти... Лягу спать, и ты всегда перед глазами. Но и ревную... очень... Как увижу с каким-нибудь парнем, так всего и затрясет.

Лида не слышала этих признаний. На глаза набе­жали слезы. Она махнула рукой и поспешно вышла из дома.

Василь, поглядывая в зеркало, самодовольно бор­мотал:

— Никуда не денется, будет моей.

Неожиданно где-то недалеко раздался взрыв, и Ва­силь выбежал во двор. Подошла с огорода и Лида.

— Пойдем посмотрим, что там такое,— предложил Василь.

— Сходи лучше один.

Василь побежал.

Вернувшись от Марии, Вера заметила, что дочь чем-то опечалена. Узнав, в чем дело, она сказала:

— Слезами горю не поможешь, война есть война. Или ты в такое время замуж захотела?

Лиду будто кипятком обдало:

— Бездушные люди... Со старыми взглядами... Я его люблю, слышишь? Люблю! Ведь он из-за меня сидит. Стоит заговорить о хлопце, как тут же — «замуж соби­раешься». Да что ты понимаешь? Раньше вас сводили, как скотину, и подсчитывали, сколько у него или у нее десятин земли. А теперь другие времена.

— Глупая ты, доченька. Я ведь тоже по любви вы­ходила: сватались побогаче твоего отца.

— Ну, так, может быть, и у меня твой характер!

Вера уже и не рада была, что затронула дочь. Лида нервничает: друзей в деревне нет, и она не находит себе места.

Снова в том же направлении послышался взрыв.

Стараясь переменить тему разговора, Вера сказала:

— Пойдем в поле. Все люди работают, а мы что се­бе думаем? Хоть несколько охапок принести и высушить, зимой как найдем.

Лида весь день носила траву, расстилала по двору, сушила. Устав, поужинала н легла спать. Ночью вдруг проснулась от осторожного стука в окно.

— Кто там? — дрожащим голосом спросила она.

— Я, Володя...

Лида быстро набросила на себя одежду и впустила хлопца в избу.

— Ой, какой ты страшный! Пойдем за печку, зажгу спичку и посмотрю на тебя.

— Страшный? Очень хорошо: таким я и должен быть. А спичку не зажигай, в дубовой роще полно немцев.

— В роще, а не во дворе.