Дубовая Гряда

— Ничего, ничего... Может быть, я несколько дней там пробуду. А потом, если Сергеев согласится, вернусь вместе с ним: он же обещал.

Подхватив корзину, девушка шагнула навстречу не­настному утру.

Через несколько часов она была уже в Жлобине. Проходя мимо базарной площади, увидела, как ветер раскачивает на виселице труп человека. На базаре ни души. От всего этого стало страшно и холодно. «Не Ми­кола ли?» — вдруг обожгла леденящая душу догадка. Лида робко подошла поближе к виселице, уставилась ис­пуганными черными глазами на фанерный квадрат, ви­сящий на груди казненного. Нет, не он... Фамилия не знакома.., И все же сердце сжалось от острой боли.

Потом долго шла по длинной улице. Мимо проноси­лись автомашины, проезжали конные гитлеровцы, по­падались навстречу пешие, но никто не обращал на нее внимания.

На железнодорожной станции скопилось много по­ездов. На платформах — накрытые брезентом пушки с горделиво задранными стволами, громоздкие, похожие на гигантских черепах танки. Но не они интересовали девушку. Где же тупик, о котором говорили и Василь, и Володя? Где те два тюремных вагона?

Тучи быстро плыли по небу, дождь то прекращался, то опять принимался лить, и Лида начала сердиться. Увидев впереди женщину, направлявшуюся по путям в ту же сторону, что и она, девушка догнала ее и зашага­ла рядом. Наконец показались два вагона, стоящие в тупике. Не доходя метров ста до них, Лида отстала от женщины, свернула в узкую улицу и остановилась воз­ле первого же дома.

Дождь перестал. Лида выглянула из-за угла. На ми­нуту показался часовой и опять исчез. Присев на зава­линку, девушка следила за движением его ног, виднев­шихся из-под вагона. Немец медленно расхаживал вдоль вагонов, избегая появляться на подветренной стороне. Интересно, куда он прячется, когда идет дождь? Но дождя, как назло, все не было...

На крыльцо неожиданно вышла незнакомая пожилая женщина.

— Ты чего это под углом стоишь? Зайди, обсушись, обогрейся,— предложила она.

— Нет, спасибо, мне пора.

— Ну, как хочешь,— и женщина прикрыла за собой дверь.

Снова начало накрапывать. Вскоре исчез один, за ним второй сапог фашиста. Значит, немец взобрался на подножку вагона, в котором находится Микола. И ког­да дождь хлынул во всю силу, Лида, схватив корзину, бросилась к тупику.

Подбежала к вагону, схватилась за буфер, начала подтягиваться, но руки не слушались. Наконец удалось кое-как взобраться на переходную площадку. Достав из потайного кармана ключ, девушка отперла замок, поти­хоньку отодвинула дверь в сторону и шагнула в тамбур. Так же осторожно открыла и вторую дверь. В темном проходе никого не было.

— Микола! — негромко окликнула Лида.

Кто-то тотчас подошел к ней, схватил за руки;

— Ты?!

— Убегай, Микола, двери открыты!

Хлопец спрыгнул на землю. Послышался выстрел. Беглец нырнул под вагон, переполз через поднял­ся и побежал. Лида выпрыгнула с другой стороны, изо всех сил помчалась вдоль железнодорожной полотна, но вдогонку опять грянул выстрел, и девушка почувство­вала, как по глазу ее словно бы стегнули кнутом. Схва­тившись за глаз, она упала на черный, смешанный с угольной пылью песок. Попыталась подняться, но на плечи вдруг навалилась непреодолимая тяжесть. И уже не слышала громкого стука подкованных немецких са­пог по шпалам: казалось, летит в бездонную пропасть...

— Лида?! Ой, Лидочка, что я наделал! Прости, ведь я не знал, что это ты!

Еле-еле открыла здоровый глаз. На коленях, скло­нившись над ней, Василь...

— Ты жива, ты будешь жить. Слышишь? Будешь,— растерянно забормотал он.

Превозмогая страшную слабость во всем теле, Лида собрала последние силы. И едва полицай наклонился еще ниже, как девушка плюнула ему в лицо густой кро­вавой слюной.

Подбежали несколько немцев. Один из них вытащил из-под жакета Лиды толстую косу, подержал в руке и опустил на грудь. Сунул руку в карман, достал конверт, вынул из него прядь волос и сравнил их с косой девуш­ки. Подмигнув остальным, срезал косу возле самой шеи. А Василь смотрел на все это и не знал, что делать. «Может быть, она еще жива?» — мелькнула мысль. И тут же будто обожгла другая: «А зачем она мне теперь? Кривая, без глаза... Нужно сдать, иначе влетит за то, что прозевал Миколу...»

Сбегав к вагонам, Василь вскоре принес корзину. Покопался в ней, достал две завернутые, в бумагу кар­тофелины и небольшой кусок сала. Бросил их назад и начал поднимать девушку, чтобы отправить ее в комен­датуру. Видно, эта возня надоела фашистам, и они ушли. А Василь, снова опустив отяжелевшее тело девуш­ки на землю, начал осматривать рану. Пуля попала ниже виска в щеку и вышла через глаз. Увидев напарни­ка-полицая, подозвал его:

— Беги в полицию. Скажи, чтобы ехали ловить бан­дита. Вот эта выпустила. Только быстрее!

Через несколько минут приехал грузовик. Полицаи бросили Лиду в кузов и отправились искать Миколу.

В проводах выл ветер, тучи все ниже и ниже опуска­лись к земле.

11

Только Вересиха легла спать, как в окно кто-то по­стучался.

— Кто там?

— Это я, открой.

— Да кто — я?

— Открой, мама!

— Сынок! — женщина бросилась в сени.— Сейчас, сейчас...