Дубовые листья. Хорошо рожок играет

Все молчали, не зная даже, что сказать после такой новости. Только Валька выразительно присвистнул, но смолк, схлопотав от Раи Бокастиковой по затылку.

Саша хмурился, поглядывая на Елену Ивановну, пытаясь понять, что же произошло.

Но кажется, больше всех был поражен Борька Левшин. Он словно бы и не поверил:

— Чего?.. — Щурился он, всматриваясь в учительницу. — Пал Палыч?.. Его-то за что?

— Действительно, за что? — решительно бросился в наступление Зеленуха.

— Ничего не пойму, — объяснить полученную новость Елена Ивановна не могла. — Его обвиняют в попытке подстрелить лосенка… и в тайных связях с браконьерами. И еще в том, что будто бы он заставил попасть ребят на торфяное пожарище и в болото.

— Кого обвиняют? Пал Палыча? — ахнул Левша.

Он заглядывал ребятам в глаза, явно желая убедиться, не во сне ли все это происходит.

— Говорят, что даже нашлись свидетели, — Елена Ивановна пожала плечами, недоверчиво улыбаясь. — Даже один лесник из его лесничества. И еще какой-то мальчишка.

— Знаю этого лесника! — не выдержал Саша. — Помазков!

— Верно, Помазков! — словно обрадовалась Елена Ивановна. — Что же ты знаешь?

— Да он сам путался с браконьерами! Пал Палыч давно грозился его выгнать, да Помазков юлил, просил пощадить: мол, до пенсии осталось всего ничего…

— Надо иметь доказательства, — рассердилась Клава. — А так что мы скажем? Что Пал Палыч хороший?

— А что, этого мало? — неожиданно сорвалась Светлана. — Этого мало, если мы все, и майские, и ольховские, придем и скажем, что Пал Палыч Житин очень хороший, честный, замечательный человек?

— Вот именно! — подхватил Зеленуха. — Одна бумажка с печатью — доказательство, а двадцать пионеров — это не доказательство? Надо немедленно всем возвращаться в Майск!

— Подумаем, — твердо сказал Саша.

— О чем тут думать! — волновался Зеленуха. — Я тебя не понимаю! Ты должен первый броситься на защиту Пал Палыча.

Саша не ответил, но Денис, переглянувшись с ним, сказал:

— Вернемся в Майск — обидим Пал Палыча.

— Как это?

— Ты что, забыл? Завтра профессор Шлякотин прилетает с твоим отцом… Может, решается судьба Родников! А Пал Палыч без Родников себя не мыслит, это ты можешь понять? Он на нас надеется.

— К тому же, — тихо сказала Елена Ивановна, — товарищ Кочетков, наверно, знает подробности о судьбе Пал Палыча. Надо его послушать. Потом решать.

Сообщение о том, что на Караваевскую фабрику прилетают профессор Шлякотин и инженер Кочетков, волновало и ребят, и Елену Ивановну. Зачем они едут? Неужели для того, чтобы познакомиться с материалами, которые собрала экспедиция?

— Ясненько, зачем Зеленухин папуля везет сюда профессора, — сказал Валька. — Пропали Родники!

От него отмахнулись, но он, не смущаясь, пояснил:

— Мойкину гать помните? Чудное местсчко! А потом — клещи. Лес заражен, ясно? Такой лес нечего жалеть. И вот вам, профессор, речка Оря… Любуйтесь! Не речка, а вонючая канава. Кочетков нарочно приведет профессора к тому месту, где мы тонули в грязище. А потом доказывайте, что Родники чего-нибудь да стоят!

Хотя никто не поверил Вальке, но к волнениям, которых и без того хватало, добавилось смутное беспокойство.

Ребята нет-нет да поглядывали подозрительно на Зеленуху.

Наутро профессор Шлякотин и инженер Кочетков были на фабрике.

«Угрюмый Лев» оказался вовсе не угрюмым, а веселым, рослым, с пышной копной волос, очень курносым и загорелым. Пока ребята с ним знакомились, отец отвел Зеленуху в сторону:

— Скажи мне откровенно, что тут у вас происходит?

— Нет, ты объясни, что происходит у вас?

— А что такое?

— Только помни: говори со мной, хоть раз в жизни, серьезно, по-взрослому. Что случилось с Пал Палычем?

— Да, кто бы мог подумать! Производил такое приятное впечатление. Оказывается, связался с шайкой браконьеров!

— Ты что?..

Зеленуха с таким ожесточением уставился на отца, что тот несколько смешался:

— Извини, но так говорят.

— Это неправда!

— Сынок, я же не спорю. Суда еще не было, и, возможно…

— Какого суда?

— Ну, над этим… лесничим, Житиным…

— Как, его хотят судить? — Зеленуха едва не бросился с воплем к ребятам, но Кочетков-старший удержал его:

— Ты все же не объяснил мне, что у вас происходит?

— Экспедиция, — пожал плечами Зеленуха.

— Послушай, я ведь знаю, ты парень серьезный. Но почему от тебя пришло только одно письмо? Мама решила, что ты заболел. И вообще ее страшно напугали рассказами о безответственности ваших руководителей. Того же Пал Палыча. Мама сказала, что твоя жизнь и других ребят — в опасности…

— Что это вы там навыдумывали? Сам видишь, я здоровей прежнего.

— Вид у тебя действительно…

— А грудь? Ткни!

Отец послушно ткнул в загорелую грудь Зеленухи длинным пальцем.

— Вот видишь! — наступал Зеленуха. — Чего ж вы там паникуете?

— Во-первых, Мойкина гать…

— Ну и что?

— Но ведь это страшное место! И вы там заблудились.

— Интересно, как это мы могли заблудиться, если у нас имелся компас?

— Вы попали в горящий торфяник. Чуть-чуть не утонули в болоте. Это два!

— Чуть-чуть не считается.

— И наконец, клещи. Энцефалитные клещи. Когда мать об этом узнала, мы не спали всю ночь.