Дубовые листья. Хорошо рожок играет

Неожиданно Клава схватила мальчишек за руки и кивнула в сторону.

Метрах в пятидесяти от них у невысокой елочки с молодыми светло-зелеными побегами чуть приметно шевелилось что-то серое.

Ребята вгляделись — серое перемежалось с бело-желтым.

— Это же зайчиха, — догадался Саша. — Детенышей кормит.

И верно, в подбрюшье зайчихи, к молочным соскам тыкались мордочками и подергивали ушами от удовольствия два зайчонка.

— Обеденный час у них! — шепнула Клава. — Ишь стараются.

Вдруг над ребятами мелькнула огромная крылатая тень. Они подняли головы и увидели здоровенного коршуна, который камнем падал на зайчиху с детенышами.

Сунув палец в рот, Саша засвистел, потом схватил палку, нацелил ее на коршуна, словно ружье, и принялся выкрикивать:

— Трах-бах! Тарарах!

Не отставали от него и Зеленуха с Клавой. Они подпрыгивали, размахивали руками и вопили, сами не зная что.

Крылатый разбойник дернулся, изменил свой полет и ушел в сторону.

Когда мальчишки глянули на елочку, около нее уже не было ни матери-зайчихи, ни ее зайчат.

А коршун, лениво взмахивая крыльями, все еще кружил над вырубкой.

— Ну как, бандюга? Не вышло! — злорадно крикнул ему Зеленуха. Он еще раз свистнул и, переглянувшись с Клавой и Сашей, с довольным видом направился к речке.

И тут невдалеке с гулким, раскатистым эхом шарахнул выстрел.

Ребята замерли: вспомнился случай, когда в осиннике стреляли по лосенку. Но тогда они никого не смогли выследить. Так неужели тот, кто стрелял, уйдет и сейчас?

Саша махнул рукой Клаве с Зеленухой и, продираясь сквозь кусты, побежал на выстрел.

Вскоре лес поредел и показалась лесная дорога. Она заросла лопухами. Глубокие колеи были наполнены мутной водой. На дороге стояла знакомая подвода заготовителя лекарственных трав, лесных ягод и грибов старика Пещалина. Низкорослая пегая лошаденка, вытянув шею, щипала траву у обочины, но хозяина около телеги не видно.

— А где Пещалин? — спросил Саша у подбежавших Клавы и Зеленухи.

Они поглядели вдоль дороги и шагах в двухстах от телеги заметили Семена Левшина, Семафора.

Тот шел неторопливо, изредка оглядываясь, — потом остановился, нагнулся, что-то поднял и повернул обратно. Саша ахнул: в руках у Семафора оказалась зайчиха. Уши ее касались земли.

Выскочив из-за куста, Саша с Зеленухой бросились навстречу Семафору.

— Дядя Семен, что это? Кто стрелял?

— А-а, ребятишки. Вы откуда свалились? — Левшин на миг остановился, вновь оглянулся, потом сокрушенно вздохнул и продолжал шагать к телеге. — Да вот зайчиху прикончили… Видать, из-за кустов кто-то бабахнул. Я вдогонку за ним, кричу, шумлю, а того и след простыл.

Он встряхнул тушку зайчихи за задние ноги.

— А может, она еще живая? — жалобно спросила Клава. — Вылечить можно…

Семафор махнул рукой:

— Куда там… Такой заряд влепили… прямо в голову. — И он принялся ругать тех безобразников, которые, не считаясь со временем, истребляют лесную живность. — Ружье у них, разбойников, отобрать да судом судить.

Подошли к телеге. Мальчишки и Клава растерянно смотрели на мертвую зайчиху.

— Забрали бы вы ее, — продолжал Семафор. — Хоть бы суп в лагере себе сварили. Я-то до зайчатины не большой охотник.

— Нет-нет, — замахал руками Саша. — Не возьмем.

— А у зайчихи-то детеныши остались, — вспомнила вдруг Клава. — Вот бы найти их.

— А что… Пошли бы да пошукали, — посоветовал Семафор.

— Не найдешь, разбежались, поди, — мрачно сказал Зеленуха. — А про зайчиху надо в милицию сказать. Это, наверное, один и тот же палил… кто в лосенка тогда.

— Где там один и тот же! — усмехнулся Семафор. — Их, беззаконников, теперь полно развелось. А заявить, куда положено, следует. Пусть меры примут… — Он сел в телегу, подобрал вожжи и тронул лошадь. — Вы бы добежали, ребята, до фабрики, пока не поздно.

Но Саша с Зеленухой никуда не побежали и молча шагали за подводой, исподлобья наблюдая за Семеном. Кто все же стрелял в зайчиху? Неужели Семафор так никого и не заметил?

Неожиданно Зеленуха почувствовал легкий толчок в бок. Он повернул голову к Саше, и тот показал ему глазами на задок телеги, прикрытый брезентом. Брезент немного сполз, и из-под него высовывалось вороненое дуло ружья — двустволки. Глаза у Зеленухи округлились, он уже готов был закричать, но Саша сделал ему предупреждающий жест: молчи, мол. Затем он встретился взглядом с Клавой и понял, что девочка тоже увидела дуло ружья и как бы спрашивала, как ей поступить.

Тогда Саша бросился к левому заднему колесу телеги, вытащил из оси черную, измазанную дегтем чеку и незаметно бросил ее в кусты. Телега проехала еще полсотни метров, и колесо стало медленно сползать с оси.

— Дядя Семен! — закричал Саша. — Чека потерялась… Сейчас колесо свалится!

Остановив лошадь, Семафор слез с телеги, посмотрел на колесо и покачал головой. Потом достал из кармана нож, шагнул к придорожным кустам и принялся срезать молодую, не очень толстую березку, чтобы сделать из нее новую чеку.

В ту же минуту, откинув брезент на телеге, Саша схватил двустволку, прижал ее приклад к груди и, крикнув Зеленухе с Клавой: «За мной!», стремглав помчался обратно к Караваевской фабрике.

***