Дубовые листья. Хорошо рожок играет

Ночью долго не спали.

Девочки в своей палатке все шептались о чем-то, вздыхали, пока Елена Ивановна, уже сердито, не велела им спать.

А мальчики оставались одни. Пал Палыча с ними не было. Правда, в мужской палатке сначала стояла тишина. Казалось, все спят. Но никто не спал. Все, однако, помалкивали. Ольховские ребята ночевали на Караваевской фабрике, только Денис решил побыть с городскими. Напросился на дежурство и сейчас сидел не у костра, а у входа в палатку.

Он первый и не выдержал:

— Какой же это школьник из Ольховки показал, что Пал Палыч стрелял в лося? — негромко заговорил Денис. — Вроде у нас таких нет…

— Васька Савкин мог наплести, — тотчас откликнулся Саша.

— Он мог, — помолчав, нехотя признал Денис.

Потом завел Зеленуха волынку. Сбивчиво, торопясь и словно стыдясь чего-то, он кружил вокруг да около, не решаясь, как и другие, спросить напрямую. Саша и Денис тоже ожидали. И Валька, притаясь, ждал.

И все упорно не смотрели в тот угол, где лежал Борька Левша. Махортов был уверен — промолчит Борька. Остальные надеялись: может, скажет…

Никогда Борька не думал и не гадал, что ему придется ради чужого человека выдавать родного отца.

Кто ему, Борьке, Пал Палыч Житин? Да никто! Еще вчера — враг, над которым злые шутки шутили… А отец-то один у человека. Разве можно его обидеть? Ни в жизнь.

Лесничий сам во всем виноват! Лез, куда его не просили. Совал свой нос в чужие дела. Ну, вот и получил. Пусть теперь сам разбирается. Найдет и без Борьки защитников.

Может, так бы он и порешил, если бы лежал дома, один, на своей раскладушке и слушал привычный храп отца… Но в палатке, среди ребят, что-то мешало. А что делать утром? Как смотреть ребятам в глаза?

Наплевать — это так только говорится. Проплюешься… Даже Зеленуха не чужой. Очкарик, а башка, и смелый, надежный парень. Дениса Борька и раньше знал. Невольно уважал его, хотя никак этого не показывал. А Саша!.. Если за кем и согласился бы идти Борька Левшин, так только за Сашей Морозовым.

Но, чтоб Саша не оттолкнул его, надо было признаться: «Это мой отец стрелял в лосенка, Пал Палыч не стрелял, он спас лосенка…»

Нельзя это говорить. Батю судить будут, дадут срок. А без него — как жить? Это все выдумки — уезжать куда-то. Кому он нужен? Кто его дожидается?

И одному остаться — пусть с батей, с мамкой, но без ребят — тоже нельзя.

А в палатке продолжались тихие разговоры:

— Нет, надо ехать в Майск, — твердил Зеленуха. — Нас с Еленой Ивановной и ольховскими двадцать человек. Если все придем и в один голос заявим, что Пал Палыч — первый защитник Родников, что это под него браконьеры копают, неужто не послушают?

— Мои ребята обязательно поддержат, — заверил Денис.

— А про наших и говорить нечего! — воскликнул Саша. — Так, что ли, Махортов?

Но Валька с Левшой упорно помалкивали.

Подумав еще немного, Саша и Денис, шлепая босыми ногами, подошли к Левше.

— Нам давно пора поговорить, — начал Саша. — Сегодня в лесу мы видели твоего отца. И утащили у него двустволку, из которой он, видимо, застрелил зайца.

— Какую двустволку? — дернулся Левша. — У отца никакого оружия нет.

— Не знаем. Может быть, не его двустволка. Кого-нибудь другого. Твой отец почему-то ехал на подводе этого заготовителя и собирателя лекарственных трав Пещалина… — Помолчав, Саша пристально посмотрел на Левшу: — Я хочу спросить тебя и Махортова… Вот теперь наплели на Пал Палыча. А до этого было немало всяких происшествий с экспедицией. Чья это работа? Может, вы знаете что-нибудь такое, чего не знаем мы?

Левша молчал.

— Интересно, а что мы должны знать? — усмехнулся Валька.

— А ты подумай, — настаивал Саша. — Кто не знает, как Пещалин к Пал Палычу относится.

— Отбой был в десять тридцать, — заявил Валька. — А сейчас ночь глубокая. Вы что допросы устраиваете, спать не даете? А то Елену Ивановну позовем!

— Вы не крутите! — возмутились ребята. — Прямо отвечайте, если что знаете!

— Чего вам отвечать? Вот пристали, ей-богу, — заныл Валька.

— Ладно, отвечу, — глухо сказал Левша. Он повернулся и сел.

— Ой, Борька! — испугался Валька.

— Слушайте. Скажу всю правду… Тут Пещалин крутит, старик этот… Ну и мой… батька мой с ним… Чего-то они опасаются… Мы и идти с вами не думали, да нам велели.

— Тебе велели, — поспешно ввернул Валька.

— Ну да, мне. Это точно. А его, — Левша кивнул на Вальку, — я сманил.

— А почему Пещалин и твой отец против нашей экспедиции? Чего они опасаются? — спросил Саша.

— Они больше против Пал Палыча, — сказал Левша. — Они на него все злые.

— Почему?

— Так ведь промышляли всегда в лесу. А он не дает. На него и злобствуют. Ну и ваша экспедиция им мешает. Отец два раза со мной в лесу встречался, выспрашивал, куда идем, что делаем. Девчонку с запиской, чтоб идти через Мойкину гать, они подослали. Только я этого не знал.

— А в лосенка кто стрелял? — спросил Денис.

— Стрелял не Пал Палыч, — глухо выдавил Левша. Зеленуху так и подмывало еще раз спросить: «А кто? Кто стрелял?», добиться ясного ответа. Но Саша так толкнул его в бок, что Зеленуха невольно проглотил вопрос.