Дух воина

Как только жизнь покинула тело жертвы, он вселился в племянника Бордса, искалечив его душу. На миг Брудвар увидел человека с пустым, стеклянным взглядом. Даже если бы тварь изгнали, Вайлунд все равно никогда бы не смог вернуться к нормальной жизни. Так Брудвар узнал о страшном: определенная когорта духов все-таки могла овладевать людьми без их согласия, против их воли.

Вождь продолжил истязать духа, требуя ответа на вопрос: как победить в этой войне? Тварь из Бездны, агонизируя, показала ему картины будущего.

Вождь содрогнулся: в этом противостоянии невозможно было одержать верх. Оставалось только приспособиться к новому порядку. Апатия, горечь и невыносимая тоска обрушились на Брудвара лавиной тягостных переживаний, сметая на своем пути яркие лучи надежды. Он не был готов к этой правде.

Дух, почувствовав слабину человека, вцепился в этот шанс, являя разуму вождя все новые страшные картины: леса и реки Севера кишат мерзкими тварями, поселения в руинах, люди живут в страхе и безверии, ими правят жестокие шаманы, чья власть держится на крови и жертвоприношениях; все, что строили Предки Брудвара, обратилось во прах.

Вождь ощутил холодное дыхание Бездны, откуда уже тянулись смертоносные щупальца, от которых его воля гасла. Он почти перестал слышать голоса Предков. Они что-то кричали вдалеке, но ему стало абсолютно все равно. Что изменят его жалкие потуги? Он всего лишь человек. Уничтожит одного духа, а его место займут сотни других. Как смешны стали мечты о великом походе! Зачем, если будущее Эргунсвальда уже предопределено? Рано или поздно Север, тот, каким он его знает, падет.

Увиденное грызло изнутри, разрывало душу на части. Он тонул в океане отчаяния. Уныние, подобного которому вождь никогда не знал, толкало его к мыслям об уходе из жизни.

Брудвар стремительно терял контроль над собой, не замечая, что на зов духа прибыли другие существа из Бездны. Пока они сражались с Предками, вождь оказался предоставлен самому себе. Он попал в ловушку. Вцепившись в пойманную тварь, он уже не мог освободиться от видений, которые атаковали его сознание.

Когда вождь почти уже был готов сдаться, на задворках памяти всплыло имя.

Нарьяна… Нарьяна… Нарьяна.

Он ухватился за него, как утопающий за обломки судна. Картины мрачного будущего побледнели, сквозь них начал проступать образ рыжеволосой девушки. Брудвар увидел ее скромную улыбку и услышал смех. Вспомнился сладкий запах меда и свежесть луговых трав. От вида карих глаз сердце снова наполнилось любовью. Захотелось жить и петь в голос.

Вождь вспомнил, кто он такой. В тот же миг волна его ярости испепелила духа, как и остальных тварей, оказавшихся рядом. Благословленный Предками вернулся в свое тело. В его руках обмяк обезображенный труп человека. Глаза пленника лопнули, вместо них зияли отвратительные красные дыры. Под пальцами Брудвара твердели оголенные кости черепа. Вождь с омерзением убрал руки и оглянулся. На него смотрели, как на ожившего мертвеца. Быть может, причиной тому были блестевшие на щеках слезы, которых никто прежде не видел. Брудвар надеялся, что следы его потрясений заметят как можно меньше людей.

– Ну, чего рты разинули? Берите его живее да тащите на костер! – как ни в чем не бывало, скомандовал Фронсуд, чем заслужил благодарный взгляд вождя. Тот не стал говорить, что в действии уже не было смысла.

Юдвин, едва ли не белее снега, нашел силы подойти к Брудвару и поднести ему какую-то тряпку: отереть испачканные ладони.

– Ну как ты? – украдкой спросил рэгсир, убедившись, что вождь не пострадал.

– Нормально, – он не хотел говорить о пережитом.

– Правда? А по мне, так ничего нормального. Ладно. Что будем делать с предателями? Не достойны они суда Благословленного Предками. Бросить бы их в огонь, глядишь, другие задумаются прежде, чем языком трепать.

Брудвар раздумывал над тем, как наказать фэрла. До сражения с духом вождь намеревался лишить Бордса жизни. Но теперь, узнав жестокую правду, он решил поступить иначе.

– Нет, Фронсуд, это не сплотит Север. Особенные времена требуют исключительных решений.

– Ты помилуешь его?!

– Да. – Вождь не хотел проливать кровь и навечно отвернуть от себя род фэрла, хоть и понимал, что знать дрогмардцев не станет возражать против казни Бордса. Они все видели сами.

Ледяной Кулак начал возмущаться и принялся с жаром доказывать, что милосердие здесь будет не к месту. Вождь попросил его замолчать. Он уже слышал эти слова.

Трое пленников, связанные, стояли на коленях, понуро опустив головы. Им было нечего сказать. Благодаря поистине могучему здоровью фэрл Бордс смог лично наблюдать за тем, что происходило. Все его подозрения разлетелись вдребезги. Обреченный, он приготовился к смерти. Более того, мужчина ждал ее, ведь лишь она могла избавить его от стыда и позора.