Читаем Духота полностью

Можем ли мы представить игумена Сергия в роскошной обстановке современного храма? Чем драгоценнее камень, тем проще должна быть его оправа. Так диктует нам православный вкус. Как ни заманивали преп. Сергия в богатые церкви и на самые высокие церковные должности, он вежливо уклонялся от непрошенных почестей. По внушению Божию, святой, гласит житийная литература, нередко уходит искать новое место жительства. Вспомним хотя бы богоносных Павла Обнорского, Кирилла Белозерского… Дупло старой липы – ставка святых. Бегал людей и преподобный Сергий, рубил просеку в чащобе и там, подальше от житейского шума, строил себе келейку и церковь. И евхаристические сосуды у него были не из золота или железа, а из дерева, и освещала его убогий храм не свеча из чистого пчелиного воску, а обыкновенная лучина. Летела на эту лучину, словно мошкара на огонь, разная публика. Селилась вокруг да около подвижника, чьим закадычным приятелем был медведь, и частенько портила поклоннику тишины нервы и кровь. Не только монахи в основанной им обители, но даже родной брат охотно подтверждали преподобному правоту библейских строк, что враги человеку не звери, а домашние его. Иные из иноков не выдерживали ига строгого благочестия своего духовного наставника, роптали на нехватку самого необходимого для прожиточного минимума, а из уст игумена по поводу их бунта, как улыбка, лишь струился лёгкий дымок от трухи, гнилого хлеба, который он заработал у какого-то крестьянина за починку не то клети, не то крыльца. И в этом также угадывается его неиссякаемая тяга к независимости от кого бы то и чего бы то ни было. Он специально носил заплатанную рясу, запрещал собирать милостыню по богатым дворам, чурался ласки князей, опасаясь, вероятно, как бы орлиные крылья Церкви не подшили тяжёлым бархатом, такой увесистой парчой, что взлететь уже не будет никакой возможности.

Князья, впрочем, к нему и сами приезжали, кто за советом, кто за благословением на ратный или другой труд. Говорят, религия – не политика. Правильно. Однако, что такое политика, как не попытка изменить мир к лучшему в соответствии с теми идеалами, что у нас в груди и голове? Не искусство ли она, как говорит Платон, управлять стадом? Был ли преп. Сергий политиком? Безусловно. Не менее, чем великие библейские пророки Исайя, Иезекииль… Они жгли словом пороки своего народа, каменели колодцем свежей чистой воды в раскалённой пустыне, когда жестоковыйный Израиль надменно поворачивался к Богу спиной. Преп. Сергий мирил враждующих русских вождей, расширяя богосознание нашей земли, где всюду должны царить единство, взаимопонимание, готовность к жертве ради ближнего, обоюдно ненасытимая любовь, как у Лиц Пресвятой Троицы, во Имя Которой он возвёл под Москвой ставшую сердцем Руси древнюю лавру.

Чему учат нас вот эти немногие факты жития светоча в рясе из дерюжки? Тому, чтобы каждого из нас, прежде всего, по выражению великого философа, благословило спокойное око, могущее без зависти взирать на любую житейскую роскошь, комфорт. Тому, что религия побуждает нас порой идти к Богу тропой глубокого одиночества и молчания. Тому, что Церковь всегда и во всём должна быть начеку своей независимости. Что не исключает её энергичного участия в преображении мира на евангельских началах.

Талант, полученный от Бога, нужно вернуть сторицей Господу нашему Иисусу Христу, Ему же подобает слава, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков!

Аминь.

Псалом 21


Среди шедевров Ветхого Завета, как среди высоких, теряющихся в небесном просторе гор, высится чистый белоснежный пик Псалтири – вершины молитв и благочестия.

Вся Священная История несёт на себе отпечаток молитвы. Дивные дела Творца неба и земли, пророчества, заповеди, премудрость – все основные темы Библии сомкнулись в Псалтири.

Псалтирь – не сборник застывших формул и обрядовых предписаний. Это документ личного отношения к Богу, переживания опасностей и вопля, восклицания, призывания Спасителя.

Псалмы в Ветхозаветной Церкви всегда пели, а не читали. Пели в сопровождении музыкальных инструментов, когда священник в торжественной процессии нёс воду в золотом сосуде из Силоамского источника, когда утром и вечером воспламенялась всесожигаемая жертва, на которую жрец возливал багровое вино.

Ныне псалмы полностью или отдельным стихами входят у христиан в состав всех церковных служб.

Псалтирь читают над усопшими. Текстами Псалтири навеяны многие сочинения великих композиторов и поэтов.

Кто же сочинил Псалтирь, словами которой молился Христос?

Автор большинства священных песен – древний предок Христа иерусалимский царь Давид.

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Русский крест
Русский крест

Аннотация издательства: Роман о последнем этапе гражданской войны, о врангелевском Крыме. В марте 1920 г. генерала Деникина сменил генерал Врангель. Оказалась в Крыму вместе с беженцами и армией и вдова казачьего офицера Нина Григорова. Она организует в Крыму торговый кооператив, начинает торговлю пшеницей. Перемены в Крыму коснулись многих сторон жизни. На фоне реформ впечатляюще выглядели и военные успехи. Была занята вся Северная Таврия. Но в ноябре белые покидают Крым. Нина и ее помощники оказываются в Турции, в Галлиполи. Здесь пишется новая страница русской трагедии. Люди настолько деморализованы, что не хотят жить. Только решительные меры генерала Кутепова позволяют обессиленным полкам обжить пустынный берег Дарданелл. В романе показан удивительный российский опыт, объединивший в один год и реформы и катастрофу и возрождение под жестокой военной рукой диктатуры. В романе действуют персонажи романа "Пепелище" Это делает оба романа частями дилогии.

Святослав Юрьевич Рыбас

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное
Отто Шмидт
Отто Шмидт

Знаменитый полярник, директор Арктического института, талантливый руководитель легендарной экспедиции на «Челюскине», обеспечивший спасение людей после гибели судна и их выживание в беспрецедентно сложных условиях ледового дрейфа… Отто Юльевич Шмидт – поистине человек-символ, олицетворение несгибаемого мужества целых поколений российских землепроходцев и лучших традиций отечественной науки, образ идеального ученого – безукоризненно честного перед собой и своими коллегами, перед темой своих исследований. В новой книге почетного полярника, доктора географических наук Владислава Сергеевича Корякина, которую «Вече» издает совместно с Русским географическим обществом, жизнеописание выдающегося ученого и путешественника представлено исключительно полно. Академик Гурий Иванович Марчук в предисловии к книге напоминает, что О.Ю. Шмидт был первопроходцем не только на просторах северных морей, но и в такой «кабинетной» науке, как математика, – еще до начала его арктической эпопеи, – а впоследствии и в геофизике. Послесловие, написанное доктором исторических наук Сигурдом Оттовичем Шмидтом, сыном ученого, подчеркивает столь необычную для нашего времени энциклопедичность его познаний и многогранной деятельности, уникальность самой его личности, ярко и индивидуально проявившей себя в трудный и героический период отечественной истории.

Владислав Сергеевич Корякин

Биографии и Мемуары