Духота

В научной и богословской литературе нет сомнений, что Гаутама Будда – реальное историческое лицо. Он родился в Индии за шестьсот лет до Рождества Христова, в царском дворце. С молодости задумался над извечным вопросом о смысле и цели бытия. Болезни, старость, смерть будут властвовать, как бы мир ни перестраивался, ни перекраивался на самых благих политических, нравственных или технико-экономических принципах. Этот вывод глубоко ранил сердце царского сына. «Познав неустойчивость всего в мире, надо разорвать всякую связь с миром, и искать убежище в одном себе» – выдохнул будущий Будда свою первую заповедь. Тайком покинул дворец, оставив жену с ребёнком, отрёкся от предстояшего трона, сбрил бороду, волосы на голове, облачился в жёлтую одежду монаха и стал с деревянной чашкой в молча протянутой руке жить подаянием.

У него появились ученики. Чему учил их новый «мессия»?

Подобно всем религиозным светочам: спасению от всякой скорби, от всякого страдания.

Как этого достичь?

Избавлением от перерождений.

Согласно понятиям индусов, каждый человек уже тысячи раз существовал раньше. Сам Будда до своего воплощения в качестве создателя буддизма был: обезьяной, купцом, женщиной, князем, орлом, крысой, нищим. Любому человеку грозит опасность возродиться в новых формах бытия. Так, если убил муху, настанет час, когда тебя, как муху, прихлопнет судьба. Поэтому Будда искал такого условия избавления, которое не допускало бы возвращения к жизни и её тяготам ни под каким видом. Он не желал быть ни волопасом, ни миродержцем, ни ангелом. Его подташнивало от речей о вечности. Душа для него – аркан, цепь. Пока есть душа, нет освобождения. Душа – чугунное ядро на ноге раба. Загробная жизнь в раю или аду – такая же гнусь, как и земная страда. Созерцание Бога, близость к Абсолюту – суета сует, причём в той же степени, что и шашни с дьяволом.

Мир – только греза, дымка, обманчивое марево нашего сознания. Повернуть колесо судьбы, а лучше – сломать его, избегнуть мучительных рождений в потоке иллюзий, высосать себя из посюстороннего и потустороннего бытия (на манер Мюнгхаузена, вытаскивающего себя за собственные волосы из болота) – вот куда нацелен аскетизм буддистов.

Память смертная, отрешённость от мира и самого себя, хладнокровные любовь, милосердие, милостыня, девиз «Не убий», обеты целомудрия, нестяжания, притчеобразный характер пропаганды, сдержанное отношение к возможности творить чудеса и с их помощью вербовать сторонников – внешне сближают буддизм с христианством.

Но родился ли Гаутама бессеменно, как Христос, был ли он «учителем богов и людей», летели ли гуси над его благословенной головой, когда он купался (гуси, а не Дух Святый в виде голубя сходящий на Христа в водах Иордана), встречался ли он, как Христос с самаритянкой, с какой-то женщиной у колодца (ей стукнуло сто двадцать лет, и из её засохшей груди из любви к Будде как к сыну брызнула струя молока: что тут общего со струёй вечной жизни из уст Иисуса?), мы, христиане, не можем не видеть изъяна в том человеке, который, по мнению своих обожателей, обладает достоинством больше Бога. Чистота жизни, благородные афоризмы Будды – грош им цена, ибо они безразличны к Богу. «И хорошее становится нехорошим, если оно сделано для чего-нибудь иного, а не ради Бога», – утверждал св. Максим Исповедник. В буддизме духовная независимость, смелость мысли наперекор вековым традициям и авторитетам создали учение о спасении одними своими силёнками, одним процессом личного прозрения внутренней истины, минуя законы нравственности, религии и красоты (В. Кожевников, «Буддизм в сравнении с христианством», Петроград, 1916). Буддизму не нужен Спаситель. Каждый спасается сам. Страдание – в желании жить. Спасение в том, чтобы никогда не воскреснуть, погрузиться в нирвану – состояние, где нет ни бытия, ни небытия, и в то же время что-то всё-таки есть.

Это неприемлемо для христианства. Для нас страдание таится не в желании жить, а в отпадении от Бога. В буддизме застряли невероятно – мудрая усталость, безветрие, штиль духа; воля к жизни повисла тряпкой на мачте бытия. Буддизм – религия скрещённых ног, , христианство – религия крещёных душ.

В буддизме нет ни личности, ни бессмертия, ни Церкви как Тела Божия, ни самого Бога, хотя некоторые поклонники Будды впоследствии обожествили его. Будда не признаёт наличие греха в мире, но тем самым, по нашим представлениям, впадает в грех.

Не проскользнём, наконец, и мимо того, что Господь и Бог наш Иисус Христос вкусил смерть на кресте, а Будда, если это правда, съев кусок несвежей свинины, умер от дизентерии.

Аминь.

Георгий Победоносец

Кто из православных бывал в коммунистической Москве и видел там, или встречал в книгах, нынешний герб русской столицы, тот с удивлением узнавал в эмблеме крупного индустриального города старинную картину, знакомую по древним иконам.