Духовка Сильвии Плат

Я прохожу через калитку, из-за снега открывающуюся с трудом, и через пару футов падаю на колени. Но тут же встаю и, не отряхиваясь, направляюсь к дому. Как только я поднимаюсь на крыльцо, ты открываешь двери и заговорщицки смотришь на меня. Именно в этот момент до меня доходит, что я ввязываюсь во что-то страшное, в то, что мне не по плечу.

– Хорошенько отряхнись, – приказываешь ты, – и ни к чему не прикасайся.

Я не пытаюсь спорить и делаю всё так, как ты говоришь.

Войдя в дом, первым делом вижу у подножия лестницы тело мистера Милитанта и заплаканную, почти в припадочном состоянии Синтию, сидящую на ступеньках. У неё огромный синяк под глазом, судя по всему, полученный далеко не сегодня. Её кто-то ударил? Милитант мёртв? Что происходит?

– Нужно затащить его наверх. Я объясню всё потом, – произносишь ты нервозно и вместе с тем деловито.

– Нет! Ты объяснишь мне всё сейчас. Какого чёрта? Что ты вообще здесь делаешь?

– Он напал на Синтию. У нас не осталось выбора, – встревает Том.

– Напал? Почему?

– Потому что был смертельно пьян. Как и в тот раз, когда поставил этот фингал, – ты киваешь в сторону Синтии. – Не смотри на меня так, Арго. Я сама не видела, как это произошло. И узнала обо всём только полчаса назад. Я почти в таком же положении, что и ты.

– Я вообще не втыкаю, что тут творится, – недоуменно шепчу я. – Нам нужно вызвать полицию… Вы уже позвонили в полицию? Когда вы позвоните в полицию? – у меня начинается паника. Чёрт возьми, передо мной лежит мёртвый человек!

– Нельзя, – строго говоришь ты, подходя ко мне. – Согласно Уставу за убийство человека ты предстанешь перед религиозным собранием на обряде очищения. Посмертном обряде.

От страха я даже забыл о существовании Устава.

– Разве… разве это не считается самозащитой? Или как это правильно называется?

– Там нет такого пункта. Я проверяла.

– А вы уверены в том, что он вообще мёртв? Может… может, просто без сознания.

– Он не дышит, – объясняет Том. – После падения с лестницы у него наверняка сломана шея.

– Так он упал с лестницы?

– Я его толкнула, – слышится вдалеке от Синтии.

– И что вы пытаетесь сделать?

– Повесить его, – отзываешься ты, – чтобы сошло за самоубийство.

– Вы спятили?

– Сейчас не время для споров, – предупреждаешь ты. – Есть лучший вариант? Предлагай.

– У тебя что, размягчение мозгов? Это всё, – я киваю в сторону лестницы и веревки, – никогда в жизни не сработает. – Он тяжёлый, – я указываю на тело, – а сейчас, когда он труп, будет ещё тяжелее. Это во-первых. Во-вторых, люстра может его не выдержать. И вообще, хоть я и не специалист, но, по-моему, вероятность перелома шеи при повешении в подобной ситуации ничтожна мала.

– Мы поднимем его, если ты поможешь. К тому же если они поверят, что это самоубийство, то не станут проводить вскрытие и не узнают ничего о его шее.

– Откуда ты знаешь?

Не отвечаешь.

– Ты поможешь?

Господи, что я творю? Я не хочу в тюрьму, но всё равно надеваю перчатки, принесённые Синтией, и тем самым становлюсь соучастником.

Мы берём Милитанта за руки, а Синтия и Том – за ноги и тащим вверх по лестнице на второй этаж. Он невероятно тяжёлый.

Я потею. Меня тошнит. Руки трясутся как ненормальные. Я даже не знаю, что хуже: то, что мы сейчас делаем, или то, что нас могут поймать за то, что мы делаем.

Уже на середине пути я чувствую, что моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди, потому что колотится как бешеное. В какой-то момент перед глазами всё расплывается и вовсе темнеет. Я отпускаю руку Милитанта. Остальные не в силах удержать его без моей помощи, поэтому он скатывается на несколько ступеней вниз. Я только слышу, как ты тихо выругиваешься, но после начинаешь подбадривать меня. Мы теряем время.

С минуту я сижу на ступеньке, пытаясь восстановить дыхание и зрение. Кажется, я вот-вот проснусь, и выяснится, что это просто сон. Всего лишь дурной сон.

Ты предлагаешь мне поддерживать труп снизу за ногу, будто так будет легче. Мы с Синтией меняемся местами, и всё начинается заново. Происходящее вокруг становится похожим на мир «Алисы в Стране чудес», настолько парадоксальным кажется. Кто бы мог подумать ещё с утра, что после обеда я буду тащить труп члена городского совета с тобой и его детьми?

Уже почти наверху у Милитанта из кармана выпадают часы и разбиваются вдребезги где-то у подножия лестницы. Я даже удивляюсь тому, что они не расплываются по полу, как часы на картине Сальвадора Дали «Постоянство памяти». Очевидно же, что всё происходящее не что иное, как сюрреализм чистой воды.

Наконец мы затаскиваем его наверх и без сил падаем рядом. Мы устраиваем перерыв, прежде чем приступить к самой главной и ещё менее приятной задаче – повешению.

Лицо Милитанта в это время настолько умиротворённое, что кажется, он вот-вот откроет глаза и удивится тому, почему мы все так раскраснелись.

Ты встаёшь первой и помогаешь подняться на ноги остальным.

– Нужно завязать верёвку на шее так, чтобы он не выскользнул, – деловито объявляешь ты и берёшь конец веревки в руки. Другой, как я вижу, привязан к люстре.

– Сделаем петлю, – говорит Том не без ужаса.