Духовная жизнь Америки (пер. Коваленская)

Главныя достоинства Эмерсона, какъ критика, заключаются въ его тонкомъ пониманіи. Этотъ развитой и одаренный человкъ врно воспринимаетъ и оцниваетъ книгу, событія и время, онъ даже методиченъ, но не въ собственномъ значеніи этого слова. Онъ читаетъ произведеніе какого-нибудь писателя, восхищается прекраснымъ, морщитъ лобъ, встрчая дурное, подчеркиваетъ нужныя цитаты и откладываетъ книгу. Затмъ онъ читаетъ біографію автора, замчаетъ важнйшія даты, съ радостью набрасывается на нужные и ненужные года и разсматриваетъ вс подробности его частной жизни. На основаніи всхъ этихъ данныхъ онъ пишетъ опытъ (essay) и пишетъ хорошо. Онъ неизмнно говоритъ о прекрасныхъ вещахъ; онъ очень интересенъ, иногда глубокомысленъ, разъ въ годъ даже остроуменъ. Но его критику нельзя считать научной и современной. Онъ осуждаетъ и одобряетъ, ставитъ правила, сравниваетъ одного писателя съ другимъ, не взирая на внутреннее различіе ихъ талантовъ, и доказываетъ на основаніи своего заране предначертаннаго синайскаго законодательства то, что данное сочиненіе ошибочно или неудачно на страницахъ 113 и 209. Особенно это относится къ его литературнымъ статьямъ.

Онъ послдній эстетикъ, служащій тираніи правилъ. Выше всхъ драматурговъ Эмерсонъ ставитъ Шекспира, выше всхъ философовъ — Платона; вн ихъ онъ видитъ одну пустыню.

Эмерсонъ не останавливается и не раздумываетъ, явилось ли произведеніе продуктомъ обдуманноcти или же это капризъ случайности, безъ предыдущаго и безъ корня. Онъ не оцниваетъ вещи и самого писателя на основаніи самой вещи и самого писателя. Эмерсонъ просматриваетъ вс свои правила, сравниваетъ и судитъ по нимъ. Его критерій основанъ на наглядности. Эмерсонъ самъ говоритъ, чмъ, въ конц-концовъ, должна руководиться критика. Насколько онъ признаетъ это ученіе и поклоняется ему, мы можемъ судить по слдующему краткому и точному изреченію о Платон.

«Мы можемъ основательно изучать Платона, сравнивая его не съ природой, а съ людьми»,

Эта замтка и много другихъ, подобныхъ ей, даютъ намъ понятіе о характер его критики.

Эмерсонъ человкъ со вкусомъ. Никто не могъ такъ заинтересовать дамскую аудиторію, какъ онъ. Не задвая никого, онъ заинтересовывалъ всхъ. У него была изящная вншность, благородная осанка, симпатичный голосъ, нсколько скромные и одухотворенные жесты опытнаго оратора, а главное, въ высшей степени изысканный языкъ. Какъ критикъ, онъ не поражаетъ глубиною или обширными литературными познаніями. Почти все, что онъ говорилъ, могъ бы сказать и всякій другой образованный человкъ, хотя, впрочемъ, не могъ бы сравниться съ нимъ въ умнь владть языкомъ. Главное достоинство Эмерсона заключается въ его счастливой способности умть говорить и писать о разныхъ предметахъ, интересныхъ, прекрасныхъ, красивыхъ предметахъ. Между журналистами и эссеистами бываютъ писатели — возьмемъ, напримръ, Рошефора — которые отличаются замчательнымъ умньемъ прекрасно и талантливо писать на извстную тему, длать глубокомысленныя замчанія, которыя не всегда соотвтствуютъ разбираемой тем, но которыя въ то же время не являются абстрактными, потому что вытекаютъ изъ текста, вытекаютъ изъ фразъ и оживляютъ статью. Подобныя статьи всегда читаются охотно, потому что он интересны сами по себ, хотя и не даютъ отвтовъ на вопросы, не поясняютъ и не вполн соотвтствуютъ заглавію. По справедливости слдуетъ сказать, что дарованіе Эмерсона нсколько напоминаетъ именно подобнаго рода дарованія.

Его произведенія испещрены этими короткими, красивыми фразами, не всегда соотвтствующими содержанію, но он сами по себ заключаютъ нчто принадлежащее его произведеніямъ; въ нихъ есть что-то особенное, прекрасно выполненное, въ нихъ встрчаются сопоставленія, намеки, полетъ, выстрлъ, дуновеніе, — словомъ, нчто такое, чего не въ состояніи сказать каждый, но что каждый суметъ оцнить, если это сказано.