Дураки, мошенники и поджигатели. Мыслители новых левых

Чем же в этом отношении новое жреческое сословие отличается от старого? Почему для масс лучше господство интеллектуальной элиты, а не честных буржуа? Теория «партии как государя» совершенно ясно показывает: коммунистическое будущее подразумевает сосредоточение огромной власти в руках тех, кто назначен «управлять вещами». Утверждать, будто власть не осуществляется над массами просто потому, что они согласны признать правление партии и взаимодействовать с ней, – значит пасть жертвой идеологической иллюзии, сравнимой с верой в божественное право королей.

Справедливости ради, такие вопросы не обсуждаются Грамши в «Тюремных тетрадях» с тем усердием, которое требуется для ответа на них. Как минимум, он хоронит их в литературной неясности, позволяющей уверовавшим в марксизм найти для себя любой ответ, который им сейчас нужен. Но интересно взглянуть на первоначальную теорию партии Грамши. Его ранние работы показывают, что он понял две важные истины. Во-первых, есть интеллектуалы, которые являются активными противниками коммунизма. Во-вторых, есть немало неинтеллектуалов, которые готовы пойти за ними, срывая таким образом планы Коммунистической партии.

Грамши придумал класс, к которому могут принадлежать эти непокорные люди. И поскольку их нужно было напрочь исключить из безупречных «масс», они должны были стать членами «буржуазии». Так родился миф о «буржуазной» природе фашизма. Однако было очевидно, что низшие слои общества скорее готовы следовать за интеллектуальным конкурентом Грамши – Муссолини, чем за самим Грамши. Исходя из этого, определение фашизма было немного пересмотрено: теперь оно классифицировалось как «мелкобуржуазное» движение:

Что такое итальянский фашизм? Это бунт низшего слоя итальянской буржуазии, состоящего из бездельников, невежд и авантюристов, которым война дала иллюзию, будто они на что-то сгодятся и для чего-то с ними обязательно нужно считаться. Ими движет состояние политического и морального упадка…[110]

Таким образом, Грамши положил начало стандартным коммунистическим отговоркам: широкое народное движение, которое является антикоммунистическим, никак не может быть «массовым». В то же время государственный переворот коммунистической интеллигенции всегда поддерживается массами, какой бы ни была оппозиция по своей сути и размаху и сколь бы малы ни были «массы» на самом деле. Движения вроде фашизма – это «мелкобуржуазные» движения. Аналогично левые историки описывают приход к власти Гитлера. Ведь совершенно очевидно, что рабочий класс не мог поддержать начинания, которые привели к такому кошмару.

Джеймс Джолл пишет, будто Грамши был убежден в том, что фашистский режим не имел классовой основы (а значит, не являлся подлинно «революционным») [Joll, 1977, p. 58]. Напротив, если следовать рассуждениям Грамши, то именно потому, что фашизм пришел к власти, у него должна быть такая основа. Он даже дал имя этому чуждому классу. Несмотря на то что последний включал большинство итальянцев, следовало считать его чем-то в значительной мере отличным от «масс»: простой оппозиционной «фракцией», которая в результате «борьбы» будет надлежащим образом ликвидирована. И он изучал организацию партии, которая под руководством интеллектуала привела этот класс к власти.

Таким образом он усвоил урок фашистов, урок «корпоративизма», который является подлинным прообразом его теории «гегемонии». Общество, как понял Грамши, состоит из тысяч небольших институтов, ассоциаций, форм общения и отзывчивости. Охватить их все и навязать им – при сохранении гегемонистской власти, которую они содержат, – железную дисциплину партийного руководства – вот в чем секрет политики. Именно благодаря этому фашисты пришли к власти и впервые с момента рождения современного итальянского государства люди объединились ради общей цели. Она придавала дисциплину и сплоченность массе последователей, а передовой партии, управлявшей ими, – могущество и идейность.