Читаем Дурманящий и поминальный напиток в вере и культах наших предков полностью

В Греции легенды о происхождении источников из-под конских копыт обычно связывают с Пегасом, сыном Посейдона, который считался прародителем лошади и одновременно богом воды как таковой. Уже позднее он стал морским божеством. Если говорить о Гиппокрене – источнике, расположенном недалеко от вершины Геликона, то во времена Гесиода связь легенды с Пегасом еще не была полной. Но даже название источника свидетельствует о том, что здесь с древних времен поклонялись демоническому духу, принимающему образ коня. Это значит, что легенда о рождении источника от ударов копыт была местной[257]. То есть Пегас родом из Коринфа. Вероятно, что там он с древнейших времен был связан с источником Пейрен, о происхождении которого рассказывали похожую легенду[258]. Как пишет Павзаний, в Коринфе стояла статуя Беллерофонта верхом на Пегасе. Она была сделана таким образом, что из копыт коня текла вода[259].

Мифологические образы по-разному иллюстрировали одну и ту же идею. В этом смысле конское копыто соответствует трезубцу, которым Посейдон открывает источник глубин. Также источник рождает и тирсос – жезл, с помощью которого Дионис выбил источник в Пилосе, и копье, которым Аталант открыл источник у Кифанта в Лаконии. Далее в качестве примера той же мифологической механики можно упомянуть посох титаниды Реи или молот, которым Ламия, согласно греческой сказке, выбивает живую воду из скалы[260].

Мы рассматриваем эти версии как аналогии, в которых скрыта первоначальная идея о том, что родник рождается из почвы (материнской утробы) под действием мужской силы (которая воплощена в образе коня). Германские саги часто рассказывают об такой природе коня. Конь Бальдра выбивает копытом источник из каменистой почвы, спасая при этом от жажды целое войско. Конь Видукинга выбивает воду из земли там, где теперь находится община Бергкирхен.

Считается, что конь Карла Великого копытом вскрыл целебные источники в Ахене. Таким же образом были созданы Хенгистбах в Пальтерцелле близ Вессобрунна и Росхуфквелле (дословно – «источник конского копыта», прим. пер.) близ Миндена[261]. Иногда в таких легендах всадника вообще не упоминают; в центре легенды – только конь, чьи копыта указали на воду или пробудили родник[262].

Эта версия особенно примечательна. Мы считаем, что она помогает рассмотреть истоки легенды в правильном свете. Когда легенда о происхождении Кислегга (Баден-Вюртемберг, Германия) повествует о лошади, которая нашла новый источник среди болот и трясин, после чего вокруг этого родника постепенно появились поселения[263], то это предание очень близко к реальности. Именно с таких поисков начинается история расселения многих народов. Самые древние тропы в дикой местности были протоптаны лошадьми и другими дикими животными. Человек следовал за ними, устанавливал у троп свои стоянки и, обживая земли, руководствовался тем, что следы лошади приводили его к самому важному элементу жизни – воде. Поэтому в народных легендах и поверьях магическую силу приписывают следам лошади, протоптанным животными тропам[264]. В развитой способности некоторых животных находить источники воды мы видим прямую модель из реальности, которая прижилась и в легендах о происхождении источника от удара конского копыта.

Не раз лошадь спасала своего хозяина от беды и находила жизненно необходимую воду благодаря своему тонкому обонянию; многие путешественники могут рассказать об этом из собственного опыта. Но это не просто отдельные случаи. Это общенародный опыт, на котором выстроена традиция. В поисках воды, как и в поисках верного пути, жители степей позволяли себе руководствоваться непоколебимой уверенностью того животного, которое имело наибольшую социальную значимость для данного народа: это лошадь у индоевропейцев и верблюд у семитов[265].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Советская классическая проза / Культурология