Дурманящий и поминальный напиток в вере и культах наших предков

Перед встречей с душами ушедших во Ино Одиссей собственным мечом вырывает ямку и приносит им троекратную жертву медом, вином и водой. Это действо похоже на то, на что обращает внимание П. Керн[217] (P. Kern), когда пишет о жертвеннике, обнаруженном в священной Диктейской пещере (Psychro) на Крите: в нем есть три углубления для сбора жидких подношений. Более поздние монументы также показывают нам много примеров того, что гробницы снабжали специальными устройствами для облегчения приношения жертв. Гробницы VI – V вв. на аттическом кладбище у Пирейского пути содержали почти только одни сосуды – лекифы, а выше располагались наполовину вкопанные в землю огромные амфоры с отверстием вместо дна. Через них жертвенные продукты могли стекать к усопшим, то есть в подземное царство Смерти[218]. Примерно так же и римляне заботились о своих умерших. Последние раскопки на Форуме (Forum Romanum) часто констатировали, что поблизости от могил были найдены каналы с проложенными в них трубками, и некоторые из них вели вниз к погребенному телу, и в которых, как считается, были найдены остатки сожженных фруктов и молока[219].

Среди греков исторических времен возлияния в честь богов и умерших были чрезвычайно распространены. Это были как самостоятельные жертвоприношения, так и производилось в связи с другими жертвоприношениями. Фон Фрице в своем трактате подробно рассматривает вопрос их происхождения и, указывая на лингвистическую близость между греческим и древнеиндийским выражением, обозначающим акт жертвоприношения, приходит к выводу, что в древнейшие времена возлияние часто было самостоятельной церемонией, которая предшествовала жертвоприношению животных[220]. Как правило, такие возлияния совершали при каждом жертвоприношении, и часто именно возлияния придают жертвоприношению и самой жертве особый характер. В культе мертвых они настолько важны, что само слово «либация» становится общим термином для принесения жертв мертвым[221]. Виды возлияний удобнее всего разделить в зависимости от предлагаемого в качестве жертвы вещества: это приношения вином и так называемые трезвые приношения (вода, мед, молоко, масло[222]).

В культе предков использовали смеси меда и молока, затем воду, кровь, вино, причем вину отдавалось особое предпочтение. Древний обряд «начинается с чистой воды и достигает своей вершины в питье вина[223]». Возлияние, которое «обозначает главный момент всего жертвоприношения[224]», происходило у костра, на могиле, в гробнице. Даже после погребения усопшие как бы участвовали в похоронном пиру, к покойнику относились с добрым весельем, представляя умершего в качестве присутствующего хозяина[225]. Вот почему для покойника оставляли свободное место или накрывали для него отдельный стол. У индийцев умерший «подходит к пиру, садится на приготовленное для него место или отпивает из сосуда с водой[226]».

Иногда для умершего произносят особое приглашение; один человек стоял на пороге и громко звал усопшего[227]. У белорусов хозяин дома обращался ко всем умершим родственникам по имени и приглашал их словами: «Приходите на трапезу[228]». Умершего трижды приглашают или зовут на поминки по нему, и это стало устоявшимся обычаем[229]. Позднее в германском фольклоре умерший человек также все еще принимает участие в поминальной трапезе после его похорон. Но уже говорят только о «душе», при этом присутствие души едва ли чем-то отличается от телесного присутствия.

С небольшими вариациями по всей территории Восточной и Нижней Германии распространен обычай оставлять свободное место для умершего. Это делают для того, чтобы он мог сесть за стол и наслаждаться приготовленной для него едой и питьем[230]. Вероятно, такие празднования в честь усопших первоначально проводили на самой могиле или рядом с погребальным костром; считается, что этот обычай существовал еще в доисторические времена[231]. У римлян, как повествует Марк Теренций Варрон, также был такой silicernium, а Цицерон рассказывает то же самое о погребальном пире Катилины[232]. В надписи из Нарбонны покойнику в шутку говорят следующее:

(Eo) cupidius perpoto in monumento meo,
Quod dormiendum et permanendum heic est mihi

[233].

Лукиан рассказывает о погребальном пире в Египте, где мумию приглашают отведать еду и питье среди своих родственников[234]. В этрусских гробницах буквально расположены залы для поминовения, в которых, по всей видимости, проводили ритуальную встречу с умершим, причем не только сразу после погребения, но и позже; «такие постоянно устроенные помещения были целесообразны только в случае регулярно повторяющихся поминовений[235]».