Дурманящий и поминальный напиток в вере и культах наших предков

История религии не раз приводила к тому, что «высокие» идеи могут быть удивительно древними. При наличии одних только предпосылок религиозная жизнь аффекта всегда проявляется в примитивных формах и действиях. И так как мы должны воздержаться от написания хронологической истории жертвоприношений у источников в соответствии с эволюционистским подходом «от примитивного к развитому», то мы без колебаний интерпретируем жертвоприношения у источников в бронзовом веке следующим образом: люди того времени практиковали торжественное почитание воды, и прежде всего почитание тех мест, где эта чудотворная стихия исходит напрямую из лона земли, где лежит caput aquae, в римских терминах, или Brunnenhaupt (нижненем. burnhöved, древневерхненем. brunn-houbit), то есть «голова источника», согласно немецкому представлению. Здесь возлагали религиозные подношения, а после принесения жертвы начинались священные празднества.

В отношении могильных приношений в целом верно то, что они определяются меняющимися культурными особенностями, но никак не природой соответствующего региона. Однако распространяется ли это правило на возлияния в честь усопших? Не влияет ли на этот обычай поминовения климат, в котором люди испытывали особенно острые муки жажды? В любом случае, некоторые исследователи склонны к поискам определенной, особенно подходящей местности, в которой должно было возникнуть и распространиться представление о жаждущих мертвецах. По понятным причинам их внимание обращено к Египту. Освежение и бодрость, которые человек черпает из родника, жители этой засушливой, прокаленной солнцем страны, естественно, чувствовали глубже, чем большинство других цивилизованных народов. Особенно если мы представим себе рабов на каменоломнях в пустыне, вдали от долины Нила, или охотников, бродивших по вади.

В то же время, вспомним ту заботу, которую египтяне проявляли к своим усопшим, их неустанные усилия по уходу за ними и обеспечению их благополучия. В этом случае следует ожидать, что возлияние играло важную роль и в заботе об усопших. Так и было. На протяжении веков, в зависимости от типа и возраста исследуемых текстов, египетский культ мертвых характеризуется идеей о том, что умерший может голодать или испытывать жажду в могиле или в вообще загробном мире. Более того, в самом древнем из дошедших до нас погребальных ритуалов, который включает в себя те условия, которые мы находим в поздние доисторические и ранние исторические времена, есть любопытный сюжет: сын усопшего приносит жертву умершему отцу, который лежит в могиле на левом боку[178]. В одной из версий этого текста написано: «Отец мой, встань с левого бока и ляг на правый бок, к этой пресной воде, которую я дал тебе[179]». То есть к мертвому относятся просто как к живому человеку, который спит и пробуждается на обед – это идея, которая еще долго поддерживалась в культе Осириса. Поэтому в текстах неоднократно повторяется сюжет, как сын приходит на могилу отца с хлебом и водой и призывает мертвеца пробудиться и встать, чтобы съесть еду.

Иногда заклинание произносят, чтобы соединить расчлененное тело; в противном случае усопший не сможет принять жертву и будет вынужден томиться в загробном мире[180]. Французский египтолог Ж. Масперо (G.Maspero) с величайшей тщательностью изучил загробное «меню» или «la pancarte» умершего, списки еды, напитков, духов, одежды и т.д., то есть все то, что полагалось умершим[181]. В этом списке первым упоминается возлияние водой, которое совершалось по определенному обряду и носило характер очищения и освежения. В период Гераклеопольской династии мотив удовлетворения телесных потребностей усопшего выходит на такое же значимое место, как и в ритуалах голода и жажды периода пирамид[182].

Молитвы внутри гробниц вельмож восемнадцатой династии показывают, как представлялась благодатная судьба усопших во времена великого могущества Египта. В них было собрано все то, на что могли надеяться умершие: свет на небесах, власть на земле и защита в подземном мире, «вхождение и выход из моей гробницы, чтобы я мог охладиться в ее тени, чтобы я мог ежедневно пить воду из моего пруда[183]». Для Ка усопшего человека была нужна та же забота, что и для самого мертвеца; после смерти человека его Ка мог умереть от голода и жажды, и даже дойти до того, чтобы поедать собственные экскременты и пить собственную мочу[184]. То есть и в небесном существовании в качестве бога, которое царские тексты пирамид описывают для умерших царей, такие телесные потребности жизни мертвых остаются на первом плане[185]. О том, насколько эти идеи были живучими и популярными среди народа, свидетельствует обычай, который до сих пор поддерживают в Нижней Нубии: на могилу умершего человека ставят чашу, наполненную водой, и периодически на месте совершают ему подношения[186].