Дурной глаз

Паук разместился на дальней стене, упираясь лапами в две другие стены и трухлявую тумбочку под ним. С момента их последней стычки он вымахал вдвое, питаясь мраком кладовки и мышами – их высушенные тельца, запеленатые в паутину, висели там и сям на растянутом вдоль стен саване, как диковинные засохшие плоды. Пара коконов были достаточно крупными, чтобы скрывать в себе даже крыс – их ломкие обескровленные хвосты торчали из сплетений седых нитей, как знаки вопроса. Всё это Женя заметил походя – его внимание было обращено на зверюгу. Тучный и косматый, как медведище, серо-бурый, как скомканная ношеная шуба, явившийся прямиком из ночного бреда Сатаны; каждая его отвратительная черта, каждая линия тела выжигалась в памяти навечно, словно смертельный недуг, от которого не избавиться.

Паук не шевелился.

Первую пару секунд.

Затем все его восемь лап одновременно пришли в движение, тулово начало поворачиваться, точно гигантская шестерёнка. Приняв удобное положение, он отстранился от стены и уставился на посетителя. В его глазах, похожих на отшлифованные куски обсидиана размером с кулак, Женя разглядел своё перевёрнутое отражение.

Он захлопнул – попытался захлопнуть – кладовку за мгновение до того, как паук прыгнул. В дверь с другой стороны мощно ударило, заставив её приоткрыться, и Женя навалился на неё всем телом. Впустую – в образовавшийся зазор между дверью и косяком просунулась лапа, вся в жёстких шипах, и коснулась его плеча.

Коснулась! Его! Плеча!

Как будто по коже провели проволочной губкой для чистки посуды, оставив две багровые полоски. Женя вскрикнул от ужаса и отвращения – кудахтающий, захлёбывающийся звук. Он не ощутил сильной боли, но сам факт этого омерзительного контакта был несоизмеримо хуже, словно Женю поймали в подворотне, затащили за мусорные баки и там трахнули.

Лапа чудовища теперь покачивалась в воздухе в нескольких сантиметрах от его лица… его глаз; складывалась и распрямлялась, будто паук делал разминку. На её конце Женя увидел два крючковатых когтя. Зачарованный, скованный страхом, растерянностью и омерзением, от которых даже головная боль куда-то испарилась, он боковым зрением заметил, как из-за двери просунулась и потянулась к его бедру вторая лапа. Он взвизгнул и налёг на дверь.

Паук по другую сторону двери беззвучно зарычал – Женя не услышал, а почувствовал вибрацию, проникшую сквозь дерево, и это тоже было сродни изнасилованию. Лапы стремительно втянулись в щель, но когда он потянулся к шпингалету, паук врезался в дверь с такой силой, что Женя отлетел прочь, шмякнулся на задницу и ударился затылком о стену закутка, выронив и швабру, и сачок. Дверь медленно открылась.

Перебирая лапами, паук показался из своего убежища, неспешно, словно понимая свой контроль над ситуацией. Его просочившаяся следом тень напоминала горбатого карлика. Заметил Женю. Замер.

И неуклюже, но шустро, направился к нему, простирая передние лапы, как давний друг, соскучившийся после разлуки.

Женя на заднице пополз в сторону комнаты, неосознанно выставив перед собой сачок. Паук налетел на него мордой, запутался и в ярости забил лапами. Ручка сачка чувствительно ткнула Женю под мышку. Паук, несмотря на препятствие, продолжал наступать. Мерзкое отродье оказалось непредвиденно сильным. Женю потащило по скользким от времени доскам пола. Он попытался схватить швабру, но та уже была вне пределов досягаемости.

Над кольцом сачка показались чёрные паучьи буркалы в окружении жёстких, похожих на конские ресницы, волос. Челюсти, пережёвывая сетку, поднимались и опускались, как локти прачки. Они лоснились от выделений. Тошнотворный запах ударил Жене в нос, знакомый микс тухлятины и кислятины. Он подумал, что впервые смотрит на паука так близко не сверху вниз, и прихожая поплыла перед его взором.

Нет, сказал он себе. Можешь обоссаться, но отключаться не смей.

Что-то жёсткое и угловатое больно упиралось ему в ягодицу. Он вспомнил про баллончик, но достать его означало отпустить сачок и дать зверюге добраться до себя. Она и так почти освободилась от сетки, её лапы распустились над кольцом сачка, точно отравленный зонт. Желтоватые крапинки на обнажившемся брюхе паука напоминали пятна, покрывающие руки стариков.

– УУУУ! – взревел паук, раскачиваясь из стороны в сторону, будто в трансе. – УУУУУУ!

Женя разжал пальцы левой руки и теперь держал сачок одной правой. Разумеется, его сил оказалось недостаточно, и он уронил сачок под напором адской твари. Видимо, паук, не сразу понял, что произошло, замешкался, и это спасло Жене жизнь.

Женя рванул из кармана баллончик, цепенея от мысли, что тот застрянет, зацепившись за ткань – но нет, не застрял, и он выставил баллончик перед собой, как пистолет.

Когда паук попёр на него, Женя понял, что не снял колпачок.