Душа за работой: от отчуждения к автономии

Между тем заключённая в фильме «Змеиное яйцо» метафора ускользает от подобного эссенциалистского определения; её следует интерпретировать как предчувствие некоей психической патологии, которая распространяется на общественной сцене. Мы лишь в том случае сможем ощутить всю степень полезности категории «отчуждение», если изымем её из собственно гегелевского философского контекста и переместим в контекст феноменологический и психопатологический, дабы описать довольно-таки актуальный в постиндустриальную эпоху сценарий: неприязненное отношение к труду затрагивает в первую очередь сферу языка и эмоций, сферу человеческих отношений и коммуникабельности.

Отравление души и раздушевление тела

В этом своём фильме, напомним, что он вышел на экраны в 1977 году, Бергман предвосхитил некоторые явления будущего; ныне, в новом тысячелетии, оно сделалось настоящим. Наши дома оказываются постоянно отравлены нервно-паралитическим газом, который влияет на психику, чувствительность, язык, и который предстаёт в форме телевидения, рекламы, бесконечного информационно-производственного стимулирования, мобилизации конкурентноспособной энергии. Следствием либеральной экономической модели стали мутации организма, ещё более глубокие, чем те, что были порождены фашизмом, ведь они дают о себе знать не на поверхностном поведенческом уровне, а во всём многообразии биологических и когнитивных особенностей, так сказать, в химическом составе общества.

25 декабря того же 1977 года умер Чарльз Спенсер Чаплин, бродяга в котелке, которому удалось поведать нам историю дегуманизации индустриального общества с точки зрения человека, которому ещё удалось сохранить в себе человечность. Теперь уже не до церемоний. Осенью того же года на экраны вышел фильм «Лихорадка субботним вечером»; в нём представлена новая раса рабочих, которые только рады тому обстоятельству, что их эксплуатируют на протяжении всей рабочей недели; главное, в субботу вечером есть возможность намазать бриллиантином волосы и верховодить на танцах.

Вообще тот год был богат на знаковые события. В Японии в тот период достигло максимума количество самоубийств среди молодёжи – 784. Огромный резонанс вызвала также целая череда последовавших одно за другим детских самоубийств.

Поколению тех, кто родился в 1980-е годы, предстояло сделаться первым видеоэлектронным поколением; первым поколением, сформированным в среде, где медиатизация превалирует над телесным контактом. Культурно-эстетические стили последующих десятилетий отмечены процессом очищения, утраты тварного начала. Начинается длительный процесс культурной стерилизации; формируется первое видеоэлектронное поколение, которое одновременно является и субъектом, и объектом указанной стерилизации. Пыль сменяется чистотой, бороду сменяет гладкий подбородок. На протяжении всего следующего десятилетия угроза эпидемии СПИДа подвергает ресемиотизации всю область телесного. Физическая близость становится источником опасности и наэлектризованности, она то зашоривается, то замораживается, а то, напротив, перегревается на патологический лад. Тем самым в последние два десятилетия XX века происходит подготовка когнитивной революции. Организм становится чувствительным по отношению к коду, а следовательно, оказывается предрасположен к соединению, к перманентной включённости в цифровую реальность.

Наметившиеся перемены не были осознаны на рациональном уровне, но восприняты на уровне интуиции. Реакцией стала безумная тяга к саморазрушению, причём героин явился лишь одним из аспектов происходящего (хотя и наиболее зримым). Экзистенциальный и художественный опыт американского нью-вейва, лондонского панка и движений, зародившихся в Германии и Италии, прозвучал как сигнал окончательного пробуждения сознания перед лицом трансформации всей сферы чувств и коллективной психики, перед лицом порабощения души и последующего раздушевления тела.

VII. Отчуждение и желание

Душа, о которой здесь идёт речь, метафора энергии, трансформирующей биологическую материю в одушевлённое тело. В определённом смысле можно утверждать, что душа есть наше отношение к другому, влечение, конфликт, связь. Душа есть язык выстраивания отношения с другим, игра обольщения, подчинения, доминирования и бунта.

В истории капитализма тело подвергается дисциплинированию и включается в трудовой процесс, а душа остаётся где-то на обочине, не при деле и в запустении. Капиталисту индустриальной эпохи нет дела до того, что там рабочий делает со своей душой, со своим мышлением, со своим языком, со своими чувствами. Восемь часов в день (а то и девять, десять, двенадцать часов в день) тело вынуждено повторять одни и те же отчуждённые, враждебные ему движения. Душа безмолвствует до тех пор, пока не взбунтуется, а уж тогда тело полностью отметает любую зависимость, прерывает поставки, рвёт узы, блокирует производственный поток.