Душа за работой: от отчуждения к автономии

Среди туч и миазмов, что омрачают конец нашего тысячелетия, проблема субъективности возникает теперь неизменно, как лейтмотив. Она не есть природная данность, как не даны самой природой ни воздух, ни вода. Как же выработать субъективность, как заарканить её, как обогатить её, как всё снова и снова заново изобретать её, с тем чтобы сделать её совместимой с меняющимися ценностными Мирами? Как способствовать её высвобождению, то бишь её ресингуляризации?⁵²

Эта книга вышла в свет в 1992 году, незадолго до того, как однажды августовской ночью её автор позволил смерти унести его прочь. А несколькими месяцами ранее вышел предыдущий труд Гваттари, написанный совместно с Делёзом и озаглавленный «Что такое философия?». Между этими двумя книгами много общего, и прежде всего тема хаоса. Ну, и тема старости. Как мы увидим далее, указанные темы тесным образом переплетаются. В заключении к книге «Что такое философия?» Делёз и Гваттари пишут:

Все, что нам нужно, – немного порядка, чтобы защититься от хаоса. Нет ничего более томительно-болезненного, чем мысль, которая ускользает сама от себя, чем идеи, которые разбегаются, исчезают, едва наметившись, изначально разъедаемые забвением»⁵³.

А на вопрос, что же такое хаос, они дают следующий ответ:

Это бесконечные скорости, сливающиеся с неподвижностью пробегаемого ими бесцветного и беззвучного небытия, бесприродного и безмысленного⁵⁴.

Хаос наступает тогда, когда мир начинает двигаться с чересчур высокой скоростью, чтобы наш разум смог оценить его формы и уловить его смысл. Хаос наступает тогда, когда поток делается чересчур интенсивным и быстрым по сравнению с нашей способностью эмоционально реагировать на него. И тогда наш разум, угнетённый этой скоростью, впадает в панику в это неконтролируемое волнение психической энергии, становящееся прелюдией к депрессивному бездействию.

Фотография Доротеи Ланж под названием «Старость». Пенсильвания. Июль 1936

В заключении к книге «Что такое философия?», книге потрясающей и отчаянной, балансирующей у самого края пропасти, Делёз и Гваттари отмечают, что настал момент поразмыслить о старости. Старость открывает нам дверь к хаосмотической мудрости, мудрости, способной со всей необходимой медлительностью справиться с бесконечно высокими скоростями потоков. Хаос хаотизирует и дробит на мельчайшие составляющие любую телесность: проблема философии заключается в том, чтобы выстроить планы этой телесности, не упуская при этом из виду бесконечного, из которого и возникает мышление. Хаос, о котором мы ведём речь, существует как на ментальном, так и на физическом уровне.

Достаточно не только объективной дисконнекции и дезинтеграции, но и просто сильной усталости, чтобы ощущения стали вязкими и начали терять свои элементы и вибрации, которые им всё труднее удерживать в сжатом виде. Такой усталостью как раз и является старость; и тогда человек либо проваливается в ментальный хаос, вне всякого плана композиции, либо прибивается к готовым мнениям-клише»⁵⁵.

Хаос представляет собой чрезвычайно сложную среду, которую сложно расшифровать при помощи тех интерпретационных решёток, которыми мы располагаем; это среда, по которой циркулируют потоки столь высокой скорости, что наш разум не в состоянии с ними справиться.

Субъективность или, точнее, процесс субъективации неизменно поверяется хаосом. Субъективность конституируется именно в непрестанном взаимодействии с бесконечно высокой скоростью, из которой организм извлекает условия для формирования космоса, временного порядка, изменчивого и единичного. Однако субъективность не может выступать на стороне порядка, коль скоро порядок обездвиживает её. Хаос противник, но в то же время и союзник:

Можно сказать, что борьба против хаоса не обходится без сближения с противником⁵⁶.