Душа за работой: от отчуждения к автономии

В эпоху микроэлектронных технологий ситуация оказывается полностью перевёрнутой. Капитал получает возможность оперативно осуществлять детерриториализацию производства, переводить его из одной части планеты в другую, тогда как самоорганизация рабочих остаётся привязанной к определённой территории, а скорость этой самоорганизации значительно уступает ускоренному ритму капиталистической глобализации.

Именно эту тенденцию спрогнозировал в своей книге Бодрийяр; он пишет об абсолютной скорости, которая способна затруднить любую форму социальной коммуникации. По поводу данного прогноза намечается расхождение, провозглашённое Бодрийяром (не только в книге «Забыть Фуко», но и в других работах), причём никакого ясного ответа на этот счёт его оппоненты так и не дали. Политические цели и дискурсивные намерения не совпадают между собой. Установка Бодрийяра подвергается критике со стороны приверженцев философии желания как направленная на разубеждение. Ведь его позиция исключает возможность возникновения новых процессов субъективации. Со своей стороны, Бодрийяр разоблачает философию желания как идеологическую функцию новой сетевой модели капитализма.

Это принуждение к ликвидности, к перетеканию, к ускоренному обращению психического, сексуального и телесного – точная копия того, что определяет рыночную стоимость; необходимо, чтобы капитал пребывал в обращении, чтобы сила тяжести и вообще любая фиксированная точка исчезли, чтобы цепочка инвестиций и реинвестиций не прерывалась, чтобы стоимость без конца изучалась во всех направлениях; именно в этой форме сегодня воплощается стоимость. Это форма капитала, а сексуальность, лозунг сексуального и сексуальная модель — только образ, в котором она реализуется на телесном уровне⁷⁰.

В своей критике Бодрийяр поступает неблагородно: он путает описание изменений в формах власти и субъекта с материальной поддержкой. Но всё-таки доля истины в его выкладках есть. Пока мы не поймём, что желание это не сила, а поле, всегда есть опасность впасть в риторику касательно философии желания, в том широком спектре исследований, которые были вызваны к жизни трудами Делёза, Гваттари и Фуко. Указанная опасность выражается в бессмысленном использовании понятия множественности, которое характерно для Негри, Харда и других авторов последнего времени. Они понимали под множественностью безграничную позитивность, высвобождающую силу, которая ни при каких условиях не подпадёт ни под чей гнёт.

В книжечке 1978 года под названием «Под сенью молчаливого большинства, или Конец социального» Бодрийяр загодя подверг демонтажу двусмысленность в использовании понятия «множественность» в политическом дискурсе и продемонстрировал оборотную сторону явления, конститутивную пассивность масс.

Всегда считалось, что массы находятся под влиянием средств массовой информации – на этом построена вся идеология последних. Сложившееся положение объясняли эффективностью знаковой атаки на массу. Но при таком, весьма упрощённом, понимании процесса коммуникации упускается из виду, что масса – медиум гораздо более мощный, чем все редства массовой информации, вместе взятые, что, следовательно, это не они её подчиняют, а она их захватывает и поглощает, или, по меньшей мере, она избегает подчинённого положения. Существуют не две, а одна-единственная динамика – динамика массы и одновременно средств массовой информации. Mass (age) is message⁷¹.