Душа за работой: от отчуждения к автономии

В кругу сторонников автономизма, которые начиная с 1970-х годов с увлечением читали книги Делёза и Гваттари, указанная позиция Бодрийяра была расценена как капитулянтская. Автономистам казалось, будто в его трактовке ситуация выглядит безвыходной, полностью отсутствует надежда на протест или разрыв с прошлым. Но дело обстояло (и обстоит) несколько иначе. Бодрийяр осмысливает разубеждающую функцию цивилизации, все события которой есть феномены симуляции, и сам факт этой симуляции их аннулирует:

Разубеждение особая форма действия. Благодаря разубеждению становится возможным упразднить то или иное событие. Оно доминирует на протяжении всей современной эпохи, которая нацелена не столько на выработку событий, сколько на доказательство не-бытия тех или иных событий, пусть и обладающих внешними признаками исторических⁷².

В этом пункте своих рассуждений Бодрийяр указывает нам на сильнодействующие средства, на ресурс катастрофического свойства, а точнее, катастрофический взрыв.

Они [массы] знают, что ни против чего, строго говоря, не восстают, что упраздняют систему, всего лишь подталкивая её к функционированию по законам гиперлогики, в режиме предельной нагрузки, который ей противопоказан. Они заявляют: «Вы хотите, чтобы мы потребляли. Ну что ж, мы будем потреблять всё больше и больше. Мы будем потреблять всё что угодно. Без всякой пользы и смысла»⁷³.

Бодрийяр был далёк от того, чтобы присоединиться к получившим широкое распространение в 1980—1990-х годах циническим умонастроениям (так называемая новая французская философия проникнута этим цинизмом; то же самое относится и к конформистскому неолиберализму, сопровождающемуся полной утратой иллюзий у шестидесятников всей Европы). Он разработал собственную стратегию катастроф, и сегодня, тридцать лет спустя после развернувшейся тогда полемики, его анализ во многих отношениях выглядит абсолютно точным. Понятию «желание» Бодрийяр противопоставляет понятия «исчезновение» и «истребление», а точнее, выстраивает цепь «симуляция – исчезновение – взрыв».

Симуляция это выработка фантазмов, не имеющих никаких прототипов. Благодаря работе единого алгоритма формируются бесконечные информационные цепи. Эффект инфляции знаков приводит в действие процесс планомерной колонизации всё более широких пространств реальности информационной эмульсией. Реальность исчезает подобно амазонским джунглям, словно захваченная пустыней территория вплоть до того момента, когда всю без остатка ткань, обеспечивавшую живую непрерывность человеческого сообщества, вбирает в себя упомянутый феномен де-реализации; организм взрывается.

Симуляция и либидо

Таким образом, симуляция есть проецирование знаков, которые не воспроизводят и не регистрируют никаких фактов, но представляют собой результат проецирования фантазмов, которым не предстоит никакая телесность. Синтетический морфогенез наиболее красноречивый пример такого рода симуляции. Изображение, выработанное компьютером, есть результат работы определённого алгоритма, а не воспроизведение какого-либо заранее существующего феномена.

Воспроизведение синтетического изображения распространяется по принципу вируса и ничем не ограничено, коль скоро выработка очередного симулякра не требует никакого расхода энергии или материи. Таким образом, реальный жизненный опыт насыщается множеством активно укореняющихся симулякров. Именно здесь следует усматривать своего рода недуг желания, своеобразную раковую опухоль, которая поражает влечение в самое сердце. Энергию либидо атакует некий паразитарный двойник, о чём свидетельствует феномен медиальной синтетической порнографии. «Либидинозные паразиты» – именно этот термин использует по отношению к указанному недугу Маттео Пасквинелли⁷⁴.

В книге «Анти-Эдип» утверждается, что бессознательного никогда не бывает слишком много, поскольку бессознательное это не театр, а лаборатория. Не репрезентация, но выражение, если прибегать к навеянному Спинозой языку Делёза. И действительно, в своей книге «Спиноза, философия выражения» Делёз утверждает следующее: