Душегуб. История серийного убийцы Михасевича

Валерий Ковалев вышел на свободу уже совсем другим человеком. Тело его покрывали татуировки. Огромная картина на животе маскировала исполосованный протестами живот. Остальные наколки скрывали другие шрамы и порезы. В 1985 году человек, с ног до головы покрытый татуировками, вызывал косые взгляды у жителей провинциального Витебска. Даже после получения бумаг о реабилитации мужчина вынужден был время от времени замечать косые взгляды людей. Впрочем, дома его ждала любимая жена, с которой они спустя пятнадцать лет все же могли попробовать начать жить вместе. Возможно, будь у них шанс построить семью, они бы, как и многие другие пары, не смогли пережить лавины бытовых трудностей и расстались бы, тихо проклиная друг друга. Им просто не дали на это шанса. Вскоре после свадьбы молодой человек отправился в армию, а потом за решетку. Женщине ни разу за эти пятнадцать лет не пришло в голову перестать приезжать на свидания с мужем. Государство отобрало его у нее быстрее, чем закончилась их влюбленность. С течением лет она трансформировалась в нечто более глубокое. Они, как и прежде, не только любили, но и восхищались друг другом. Женщина восхищалась стойкостью мужа, которого так и не сломала система. Когда он получил эти бумаги о реабилитации, она стала считать его еще и мучеником, пострадавшим от жесткости системы, глупости и некомпетентности прокуроров и следователей. Валерий Ковалев продолжал видеть в ней самую красивую девушку в городе, продолжал ревновать к каждому встречному, из-за чего у них всегда случались скандалы.

Вскоре Валерий снова начал бегать кросс по утрам, записался в местный боксерский клуб и начал искать возможность заработать денег для ожидающегося пополнения в семействе. Он получил самую большую компенсацию за заключение, которой хватило на очень хороший телевизор, но теперь нужно было искать деньги на то, чтобы купить все необходимое для будущего ребенка. Без профессии и опыта работы это оказалось очень трудно.

С Николаем Янченко и Владимиром Пашкевичем он встретился вскоре после реабилитации. Они были рады видеть друг друга, хотя сказать им было совершенно нечего. Единственным, что их объединяло, был длинный список прокуроров, судей и следователей, которые вели их дело. Этот список пополнялся с каждой новой статьей о незаконно осужденных по делам задушенных девушек.

Поначалу молодые люди часами обсуждали то, как они убьют Михаила Кузьмича Жавнеровича, а заодно и судью, вынесшего им этот приговор. Больше всего этого хотел Николай Янченко, который считал Жавнеровича повинным во всех неудачах своей жизни. В каком-то смысле так и было.

Они вскоре отказались от идеи убить всех причастных к делу сотрудников, но захотели каждому из них посмотреть в глаза. Первым делом они отправились в прокуратуру, чтобы поговорить с женщиной, выступавшей в суде со стороны обвинения. В прокуратуре их узнали и даже пропустили внутрь. В тот период времени эти трое мужчин стали иконой и знаменем всех несогласных с системой, живым подтверждением несовершенства системы, живыми ошибками. В прокуратуре их узнавали и тут же отводили глаза. Женщина-прокурор попросту сбежала из здания, когда ей сказали о посетителях. Они приходили к домам каждого, кто был причастен к делу. Обычно люди их узнавали. Кто-то начинал плакать и просить прощения, а кто-то в ужасе начинал пятиться назад и закрывал двери на все замки. Они ничего не говорили, просто стояли и улыбались. Это пугало еще сильнее. Валерий Ковалев несколько раз проделывал этот трюк с судьей. Оказалось, что тот живет в том же доме, что и его приятель. Мужчина однажды случайно позвонил к судье в дверь, перепутав этажи. Пожилой уже мужчина, на которого сейчас обрушился весь гнев системы и общественности, впал в панику при виде живого подтверждения его ошибки. Ковалев извинился и ушел, но потом еще несколько раз приходил, проделывал этот трюк уже специально. Не нужно было ничего говорить. Никто из сотрудников прокуратуры и милиции не предполагал тогда, что судит невиновных. В деле было два чистосердечных признания, а преступление для Витебска было громким и беспрецедентным. Большинство сотрудников органов, если не все, начинают свою службу только из желания помогать обществу, защищать слабых и наказывать виновных. Постепенно в преступниках они перестают видеть людей, а потом в них рождается ощущение, что все вокруг преступники, просто пока еще не все признались. Все это неизбежно, но никто не собирался сознательно сажать невиновных. Они верили, что поступают правильно.